Странники в ночи - [55]

А затем кинолента вернулась к нормальному темпу. Выскочил из кабины грузовика бледный от страха водитель, подбежал к упавшим, помог подняться обоим, трясущимися руками отряхнул костюм Александра Константиновича.

- С вами все в порядке? О Господи, я уже думал - кранты... Вы что-то разбили? Не беспокойтесь, я заплачу.

Александр Константинович горько засмеялся.

- Заплатите? Пустяки, просто старая ваза.

- Да? Ну ладно... Если вы целы - невредимы, можно мне ехать? А то, знаете, милиция, затаскают... Вы уж простите... Я ведь правила не нарушил, это он...

- Поезжайте, - сказал Александр Константинович.

Водитель прыгнул в кабину. Грузовик мигом исчез; куда-то благоразумно испарился и всеми забытый бомж. Сгорбившись, Александр Константинович стоял на тротуаре над осколками вдребезги разбитой мечты.

33

Инцидент промелькнул так быстро и в столь значительном отдалении от малочисленных прохожих, что никто из них не среагировал. В какой-то момент Ане привиделось лицо Кассинского в серебряном ореоле седых волос за витриной книжного магазина.

Александр Константинович поднял на Аню исполненный печали взгляд, когда она остановилась в двух шагах от него.

- Вот, - беспомощно обронил он, обращаясь не к Ане, а неведомо к кому в пространство.

- Я видела, как вы покупали её, - зачем-то сказала Аня.

- Простите, что?

- Я видела, как вы покупали вазу. Может быть, можно...

- Что можно? Собрать по кусочкам?

Аня посмотрела на то, что осталось от вазы. В пыли валялись осколки настолько мелкие, что не только собрать их воедино, но и установить первоначальную форму разбитого предмета не взялся бы ни один эксперт.

Наклонившись, Александр Константинович подобрал один из осколков.

- На память, - сказал он с грустной усмешкой.

Он зашагал вдоль тротуара, и Аня шла рядом с ним, вернее параллельно, в том же направлении.

- Значит, вы были в магазине, - произнес Александр Константинович без всякой заинтересованности, лишь потому, что повисшее молчание требовало реплики. - Я вас не заметил.

- Это неудивительно. Вам было не до меня.

Они по-прежнему шли рядом, но теперь не просто одной дорогой, а вместе - прозвучавшие слова уже означали общение.

- Не до вас было, - согласился Александр Константинович. - Ну, а сейчас я не намерен предаваться унынию. Вазы нет, уныние не вернет её, пора возвращаться в реальный мир. Раз уж мы с вами вступили в беседу, с моей стороны будет вежливым представиться. Меня зовут Александр Константинович, фамилия моя Ардатов.

- Анна Николаевна Данилова... Аня.

- Видите, Аня, собираются тучи... Природа порой настолько заставляет уважать себя, что доводит человека до жажды захлебнуться одиночеством.

- Как странно и поэтично вы говорите... Вы писатель?

- Вы подумали так из-за моей фразы?

- Не только. Вы кажетесь мне... Ну, как будто вы не один, а вас много, внутри вас другие. А писатель живет жизнью многих персонажей, он - это они все.

Теперь Ардатов посмотрел на Аню с неподдельным интересом.

- Вот как? Такое я произвожу впечатление? А ведь вы в чем-то правы. Я ученый, историк. Работаю в архиве нашего краеведческого музея, с историческими документами. Какие эпохи, какие фигуры, какие борения умов, смятение душ... И порой я чувствую, будто становлюсь каждым из этих людей, смотрю на мир их глазами...

- Как увлекательно это, должно быть, - вздохнула Аня. - А у меня совсем скучная работа. Я машинистка в нотариальной конторе.

- Гм... Как же это случилось?

- В каком смысле?

- Ну, в шестнадцать лет человек обычно не говорит себе: "Я мечтаю поступить на службу в нотариальную контору..."

- Да нет, конечно... Я получила педагогическое образование, стала школьной учительницей... Потом меня из школы выгнали, за что - это длинная и нудная история. Дальше - то там, то здесь, чтобы прокормиться. И вот контора...

- Я не спрашиваю, за что вас выгнали из школы, - тон Ардатова стал очень теплым, почти отеческим, - но верю, знаю: не за какие-то неблаговидные поступки. Жалеете? Учить детей - ваше призвание?

Аня призадумалась.

- Не знаю. Вряд ли, - ответила она наконец. - Не больше, чем набирать тексты на компьютере.

- Вы могли бы выйти замуж.

- Что?

- Многие женщины так устраивают свою жизнь.

- О, многие, да... Но я не верю, что человек может быть счастлив за счет холодной, рассудочной эксплуатации другого человека, будь то мужчина или женщина.

- При чем тут счастье? Это отдельная тема.

- Да, разумеется. Престижный муж покупает красивую жену... Или наоборот... А может, двое карьеристов друг друга двигают, объединяются против конкурентов. Наверное, ничего плохого тут нет. Они довольны, им удобно... Но какое отношение это имеет ко мне?

- Вижу, что никакого, - сказал Ардатов и замолчал.

Молчала и Аня, а в её мыслях полыхала ослепительно белая строка на аспидно-черном фоне.

ЧТО-ТО НАЧИНАЕТСЯ

Эта строка беспокоила, раздражала Аню, потому что она была не к месту, она была ни при чем - псевдозначительная фраза из какого-нибудь западного романа или фильма. Ничего не НАЧИНАЛОСЬ, но что-то ПРОДОЛЖАЛОСЬ. Что-то, начавшееся давным-давно,

/пятьсот лет назад/

вступало в новый, пугающий этап. Аня не знала, она и догадываться не могла, связано ли это ЧТО-ТО с Александром Константиновичем Ардатовым, человеком, пожертвовавшим мечтой ради спасения никчемной жизни, и если связано, то как. НЕЧТО, скрытое за непроницаемой завесой будущего...