Странники у костра - [142]
Всхлипывая рядом, Степка причитал:
— Сгубили мужика, сгубили. Какой мужик был!
У Володи подломились руки, он ткнулся лицом в мягкую, старую солому, в носу засвербило от едкого сухого запаха куриного помета.
Лежал Володя недолго. Зазвякал замок на их половине, Степка отодвинулся и шепнул:
— Меня не знаешь, не видел, не встречал.
Володя еле-еле подтянулся, припал плечом к стенке, скособочился, оперся бедром о землю и ждал так, не сидя, не лежа. «Передохнуть не дали, гады».
Вошел Кехин дед, в шинели внакидку, без фуражки, с «летучей мышью» в руках. Он поднял ее, огляделся, увидел Володю. Присел возле на корточки, поставил фонарь на землю и со странною, смущенно-кривоватою усмешкой сказал:
— Послушайте, Зарукин. Я к вам с неожиданным предложением. Я могу вас отпустить. С одним, в сущности, пустяковым условием…
Володя прикрыл глаза, фонарь стоял слишком близко, утомляя ярким, приторно-керосинным жаром.
— Вы согласны? Согласны?! — Кехин дед торопливо, облегченно вздохнул. — Тогда прошу вас, передайте сыну, внуку… что я погиб в конце августа, вот здесь, в Юрьеве. Может быть, они, — Кехин дед снова смущенно, криво усмехнулся, — блинов испекут, помянут. Ну по-христиански, что ли… Что я когда-то был. Может быть, помянут… Как вы думаете?
Володя молчал.
— Впрочем, вы просто скажите. И как им заблагорассудится.
Володя молчал.
— Сейчас я прикажу, вас проводят, и с богом, на все четыре стороны.
Володя понял с долей мстительной радости: этот человек боится, плюнул на все свои принципы и пришел просить его, Володю, которому он так твердо объяснил, что такое честь и настоящий враг. Он испугался, пусть не смерти, не пули, а черной, вечной безвестности, испугался пропасть, утонуть в этой ночи — ни слова, ни стона, ни горстки земли не дойдет до будущего. «Ох, как ему страшно! Как нужны ему эти блины и поминки!» Володя отер с губ кровь и улыбнулся:
— Нет. Ни за что!
Офицер вздрогнул, нахмурился:
— Но, Зарукин, поймите. Я, как говорится, по-человечески вас прошу. Я не задеваю ваших принципов, убеждений, я просто хочу хоть воробьиной памяти о себе у родных мне людей — поймите.
— Ни за что!
— Жаль. — Офицер встал, поправил сползшую шинель. Нагнулся, поднял забытый фонарь. — Когда-нибудь вы поймете, что и у жестокости есть мера.
— Посмотрим, — сказал Володя. — Посмотрим, как меряете вы.
Офицер ушел. Под скрежет ключа зашептал Степка:
— Так его, Волоха. Так, гада. Молодец!
Володя снова лег на живот, раскинул руки, сморщил в сухом плаче лицо: «Ну, никаких сил, ни капли больше нету!»
Его расшевелил Степка, больно, требовательно тряся за плечи.
— Волоха, слышишь?! Волоха, ура кричи!
В селе стреляли, выстрелы все сгущались и сгущались, приближались к сараю. Степка улыбался, морща длинный грязный нос, — белели плотно сжатые ровные зубы.
— Батя привел, успел! Ура, Волоха!
Он ухватился за жердь стойла.
— Помоги, не дело с голыми руками оставаться.
Володя, преодолевая слабость ноющего, больного тела, встал, тоже схватился за жердь, и они рухнули вместе с нею. Степка всунул ее между столбов стойла и, хакнув, переломил.
— Держи, — бросил Володе толстый, березовый дрын с размочалившимися на изломе волокнами.
Кто-то уже дергал, рвал дверь. Степка кинулся к ней, махнул Володе и показал: вставай, мол, напротив.
Дверь распахнулась, Степка выронил дрын:
— Митяй! — заорал он. — Паря-я! Живем!
Степка побежал за Митяем, но вернулся:
— Волоха, ты ляжешь пока в огороде. Чтоб не нарваться. Я скоро, — и убежал, вытирая ладонью счастливое потное лицо.
Володя выглянул из сарая — серенькое влажное утро слабо дохнуло ему в лицо. Он оперся на палку, постоял так и все дышал, дышал, пока легкие не заломило от избытка воздуха и в ушах не возник тихий кружащийся шум.
Снова очень близко послышались выстрелы. Он присел и оглянулся: по короткому узенькому переулочку, упиравшемуся в сарай, пятилась Нюра. Черный платок сбился на спину, и смугло-русые, тепло светившиеся волосы оплечьем лежали на сером сукне. Нюра пригибалась, чтобы изгороди слева закрывали ее, и пятилась осторожно, плавно, держа винтовку наперевес.
Володя встал, отбросил обломок жерди и, забыв о выстрелах, о страхе, в самом деле забыв обо всем на свете, позвал:
— Нюра! Нюра! Я здесь!
Она медленно повернула голову и улыбнулась, тоже осторожно, чуть-чуть приоткрыв большие, тяжелые губы, в глазах метнулась темная тревога. Она пригнулась еще ниже, крикнула шепотом:
— Вова, сейчас, сейчас. Ты не ходи, спрячься.
Но Володя не понял, не мог понять, что она говорит, и подбежал к ней:
— Нюра, здравствуй. Нюра, милая!
Выстрел — и кто-то пискнул возле Володиной головы.
Нюра вскочила, бросив винтовку, сильно, плотно обняла Володю, закрыла и потянула вниз. Опять близко, за огородами, кто-то выстрелил.
— Не успела, — сказала Нюра. — Вова, Вова. Светленький…
Он почувствовал, что тело ее неудержимо потяжелело, что он падает с ней на густую траву дороги. Он развел ее руки, привстал — еще пылали ее щеки, еще не слетела с ее губ последняя грустная усмешка… «Нюра, Нюра», — он заплакал и, плача, захлебываясь, говорил:
— Я не успел тебе сказать… Недавно понял. У нас же твоя улица есть… Юной партизанки Ани Пермяковой. Я скажу, я обязательно скажу, что тебя так никто не называл.
Рассказы, созданные писателем в разные годы и составившие настоящий сборник, — о женщинах. Эта книга — о воспитании чувств, о добром, мужественном, любящем сердце женщины-подруги, женщины-матери, о взаимоотношении русского человека с родной землей, с соотечественниками, о многозначных и трудных годах, переживаемых в конце XX века.
Дед Пыхто — сказка не только для маленьких, но и для взрослых. История первого в мире добровольного зоопарка, козни коварного деда Пыхто, наказывающего ребят щекоткой, взаимоотношения маленьких и больших, мам, пап и их детей — вот о чем эта первая детская книжка Вячеслава Шугаева.
В книгу лауреата Ленинского комсомола Вячеслава Шугаева «Избранное» входят произведения разных лет. «Учителя и сверстники» и «Из юных дней» знакомят читателя с первыми литературными шагами автора и его товарищей: А. Вампилова, В. Распутина, Ю. Скопа. Повести и рассказы посвящены нравственным проблемам. В «Избранное» вошли «Сказки для Алены», поучительные также и для взрослых, и цикл очерков «Русские дороги».
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.