Странник удачи - [2]

О, как выглядит умерший, я прекрасно знаю. Никакие описания из древних фолиантов, что я читала в башне у мудреца, когда маленькой девочкой училась премудростям мира, и рядом не стояли с тем, что мне пришлось созерцать целую неделю.

Все это время день и ночь я определяла исключительно по звукам. Только пение птиц да вой серигала на луну говорили мне, когда настает утро, а когда — пора спать. И такое мне суждено до самой смерти. Надеюсь, что костлявая очень скоро вспомнит обо мне. Высшим не важно, что я сейчас больше чем в нескольких месяцах пути от родного Нордэрда. А я так хотела побыстрее умереть. От скуки я отмечала на стене ножом прожитые сутки. Кому это надо — не знаю. Возможно, через тысячи лет кто-нибудь раскопает гробницу раджи да расшифрует засечки, сделанные на стене. Хотя, нет. Даже такой роскоши мне не положено. Высшие будут до конца Света охранять покой умершего правителя.

Как я очутилась на другом конце света, почти не помню, но последние семь лет я жила на юге нашего замечательного Инселерда. Есть там такой островок Негара, подчиняющийся восточным землям Хигаши-но-Чикию. Так как остров большой, кокуо назначает тут правителя, или, как зовут его местные, раджу. Мне и суждено было стать однажды женой властителя острова. Мне, принцессе и единственной наследнице престола Нордэрда, не оставили выбора.

Некоторые во дворце думали, будто я вышла за раджу корысти ради, или чтобы переехать в теплые края. Однако все решили без моего участия. Меня увезли на юг в день моей свадьбы со знатным князем острова Хесты. Я так и не увидела своего суженого. Знал ли отец о коварном замысле его восточных соседей — навсегда останется для меня тайной. Заговорщики все подстроили так, что меня украли из кареты прямо из-под носа у дюжины охранников и фрейлин. Наверное, они очень сильно за меня переживали.

Да и я скучала по нянюшкам, старому мудрецу и многим другим, ставшим мне почти родными. Мой отец — рассудительный человек, вряд ли он жестоко наказал недосмотревших за моей каретой слуг. Но все равно, боязно мне за них. Да и меня на юге ждала вовсе не замечательная судьба. Лучше бы меня продали в рабство, честное слово. Потому что тогда меня бы не выдали замуж за престарелого раджу со всеми вытекающими неприятностями, связанными с соблюдением традиций островка Негара.

Через семь лет после свадьбы, когда старик скончался, меня в соответствии с обычаем оставили умирать в яме посреди джунглей. Да, забыла сказать, что о соблюдении этой традиции меня предупредили только в день похорон. Прекрасно понимаю, почему ни одна местная княжна не согласилась выйти замуж за пожилого правителя. Только когда я ходила по дворцу и рассматривала фрески с изображениями моих предшественниц, я и не догадывалась, почему все жены правителей были чужестранками. Точнее, я не понимала, почему ни одна жительница Негара не желала выйти замуж за обеспеченного раджу, который никогда и ни в чем не отказывал женщинам.

На Негара есть такое поверье: вдова знатного человека должна сидеть в гробнице мужа и готовить ему обед. Если через семь дней дух покойного не забирает несчастную женщину, то ками, высшие существа Негара, карают ее душу, и после смерти бедняжка не может попасть ни в ад, ни в рай. Чтобы верная жена не долго мучилась, народ придумал изощренное жилище — яму глубиной в десять размахов[1], на дно которой опускали гроб с телом мужа, его нажитое добро и супругу. А каждое утро приходили слуги, снимали плетеную крышку-решетку и спускали вниз корзину овощей и фруктов, из которых вдова должна была приготовить блюдо для загробного мира. Может, ками, действительно, существовали, потому что каждый раз вся еда куда-то исчезала.

Я пыталась сидеть, не смыкая глаз, чтобы узнать, кто ест мои лакомства. Но как только я начинала слышать, будто кто-то снимает решетку, я засыпала и открывала глаза уже утром, когда передо мной стояла до верху заполненная корзина, а в голове не было иных мыслей, кроме: надо сделать ужин еще вкуснее, чем вчера. Мысли о смерти куда-то улетучивались и возвращались только к вечеру, когда делать было совершенно нечего, и я сидела на сундуке напротив гроба, с отвращением рассматривая золотую маску, прикрывающую изошедшее трупными пятнами лицо мужа. Я каждый день поднимала это украшение, чтобы протереть его лицо специальным бальзамом, что выдали мне жрецы перед погребением. И с каждым разом оно становилось все страшнее, а по яме распространялся леденящий душу смрадный запах, от которого у меня кружилась голова. Я боялась предположить, как я буду выглядеть после смерти. О моем теле никто заботиться не станет.

Умру я скоро, через пару дней. Потому что несчастной жене ками не позволяют даже опробовать приготовленную еду. Откушать пищу загробного мира — страшнейший грех, за который после смерти душа хозяйки подвергается страшнейшей каре. Еще недолго, и я исхудаю, не смогу готовить, и слуги раджи сбросят в мою яму факелы, и я сгорю вместе с телом старика и всеми его богатствами, так и не узнав, кто и для чего украл меня семь лет назад. За семь лет, что я провела на Негара, я поняла только одно — раджа оказался очень удивлен, когда ему привезли молодую жену. Это могло означать лишь то, что правитель острова не просил специально похитить для его девушку с севера, а оказался такой же жертвой обстоятельств, как и я.