Странник поневоле - [36]

Дождавшись дня с наиболее благоприятным направлением ветра, Богдан собрал все припасы на палубе тримарана, который качался на волнах у берега. И только в эту последнюю минуту, собравшись в путь, он по-настоящему почувствовал, как беззащитен перед водной стихией неведомого мира. В этом океане водились опасные существа, порой дули сильные ветры, а судно его, несмотря на тщательность постройки, всё-таки было творением дилетанта. Правда, единственной альтернативой путешествию по воде была жизнь отшельника на этом острове. Долгая жизнь.

– Я согласен провести здесь остаток дней? – спросил Богдан вслух.

Было тихо – только слабая волна толкала брёвна плота, да что-то крикнули сверху чайки.

– Вот-вот, – кивнул Богдан. – Страшно, но выбор не богатый. А я во дворец хочу!

Он перекрестился и, орудуя на мелководье шестом, направил тримаран в открытое море.

Глава 8

Погода благоприятствовала: ветер дул в меру сильный, чтобы тримаран двигался резво, но высоких волн не было. Морские хищники на пути не показывались, хотя Богдан всё время с опаской всматривался в изумрудные воды – лучемёт висел на груди, для дополнительной страховки ещё и на крепкой верёвке.

Хотя конструкция паруса, даже в исполнении Богдана, позволяла двигаться под углом к ветру, юноша постарался выбрать начальную точку движения так, чтобы судно ещё и просто сносило к нужному острову. Однако когда прибрежные скалы и пляжи новой земли уже в мельчайших подробностях просматривались в бинокль профессора Витта, стало ясно, что тримаран всё-таки норовит проскочить мимо цели. Поэтому Богдану пришлось убрать парус и усиленно поработать вёслами.

Потом он снова поднял свой «шкурный кливер» и в этот раз как-то очень удачно поймал ветер. В общей сложности почти через десять часов плаванья тримаран ткнулся носом в песок нового острова.

Несмотря на дополнительно накачанные за дни строительства мышцы, Богдан изрядно устал и чуть не валился с ног, когда, наконец, спрыгнул на песок. Вытянув, насколько позволяли силы, тримаран на берег и привязав его к надёжному валуну, он осмотрелся – берег был пуст.

Теперь здесь предстояло искать точку перехода, а дело близилось к вечеру. Кроме того, надёжного убежища в виде пещеры, несмотря на обрывистый и каменистый берег, в поле зрения не наблюдалось.

– М-да, об этом я не подумал, – пробормотал Богдан. – Прокололись вы, сударь, – а если тут приличные зверушки встретятся?

Досадуя на самого себя, он перетащил припасы с плота подальше от линии прибоя и отправился на разведку. Поднявшись на высокую точку, Богдан осмотрелся – остров, по крайней мере, в этом месте, безусловно, напоминал два предыдущих: такая же тянущаяся у кромки океана полоса пляжа с большим количеством скал и валунов, высокий скалистый берег, а на берегу – метрах в ста от обрыва смешанный лес.

– Что же, в этих краях Творец не слишком богатую фантазию проявлял, – хмыкнул Богдан, поигрывая лучемётом.

Солнце опустилось почти к самой водной глади, и ситуация была предельно ясна: за оставшиеся часа полтора-два светлого времени найти переход вряд ли возможно, а посему на острове придётся ночевать, как минимум, один раз. В первую очередь требовалось подумать как раз о ночлеге – это могла быть пещера, которую пока не видно, или же дерево.

После относительного комфорта пещеры профессора Витта ночевать в положении куропатки не хотелось, и Богдан решил всё-таки поискать некое убежище в скалах. Естественно, надёжной двери там не будет, но костёр у входа вполне может защитить от предполагаемых хищников.

Он вернулся на пляж и двинулся в сторону, где просматривалось меньшее нагромождение скал, но достаточно обрывистый берег сулил наличие каких-то каверн.

Примерно через полчаса поиски были вознаграждены – в каменистом обрыве обнаружилась глубокая расщелина приемлемой ширины, к тому же прикрытая сверху нависающей скалой. Внутри было сухо, а приличная глубина позволяла оставить некоторое расстояние на случай возможного нападения.

Таскать вещи по песку между валунов и скал уже не оставалось времени, и потому Богдан вынужден был снова погрузить снаряжение на тримаран и в опускающихся сумерках перегнать судно к своей новой резиденции. На берегу валялось много сухих водорослей и выброшенного морем плавника, но Богдан по крутому склону вскарабкался на берег и натаскал ещё сучьев и веток с опушки леса.

Кроме того, он срезал несколько длинных и толстых жердей, чтобы создать на входе в своё убежище некоторое подобие заграждения от непрошеных гостей.

За этими заботами почти стемнело, а местная дежурная луна ещё не взошла. Тем не менее, Богдан продолжал таскать материал для костра. Когда он сбрасывал последнюю охапку веток вниз, из леса, чуть правее места, где он трудился, раздался протяжный трубный звук, одновременно напоминавший рёв быка и завывание волка. Правда, волк этот должен был быть очень крупным.

Богдан выхватил лучемёт, присел на краю обрыва и замер, всматриваясь в чёрную полосу зарослей, проступавших в сумерках, подсвечиваемых только узенькой полоской заката над океаном.

Рёв повторился, несколько с другой интонацией и чуть дальше в глубине леса. Богдан тихо выругался, передёрнул плечами и стал осторожно спускаться по крутой тропе к своему убежищу.