— А Оракул… Оракул из Дельфи. Ты ходил туда?
— Представь себе, да. Как и многие другие, я пошел посмотреть, даст ли он мне ответ — когда придет конец моим странствиям.
— И ты получил ответ?
— Я долго сидел под деревом и тихо думал, что ответ уже близок, но это были лишь мечты человека, долго бороздившего моря.
— О чем же ты мечтал? — она перестала работать и вновь взглянула на него.
— Сколько я буду странствовать с якорем за плечами, пока не найду того, кто спросит меня о моей ноше.
— Кусок металла из твоего мешка… так это, оказывается, твой якорь?
— Да. И много глупостей натворил я в этой жизни.
— Ну ты сделал какие-либо выводы из всего этого?
— Думаю, что да, — он вздохнул и уставился на реку.
— И, разумеется, после этого уже не будет ошибок?
Руки были заняты ткацким станком, а глаза неотрывно следили за мужчиной.
— Ты, должно быть, страшно устал в своих скитаниях, но ты говоришь языком настоящего любителя путешествий. Страждущий увидеть больше нового, интересного. Заглянуть чуть повыше Колоссов и чуть подальше, чем Великая Китайская Стена.
— Нет, я бросаю якорь здесь.
Он грустно смотрел на нее, мольба звучала в его словах.
— Ну и что мы сейчас будем делать?
Голос мужчины набрал силу, глаза вспыхнули:
— Если я сражу всех твоих женихов… Тех, что тебя соблазняли, — он почти кричал, — могли бы мы зажить спокойно на Итаке?
— Итака изменилась за это время, также, как и мы.
— Не так сильно, моя любовь. И, причем, ты всегда оставалась в моем сердце. Как мне было пусто без тебя.
Он опустился перед ней на колени и погладил по волосам.
— Неужели реально мы находимся в разлуке?
Ее глаза наполнились влагой, и две слезинки скатились по щекам.
— Я следовала за тобой в своих Земных картинах. Война… Как она была давно, Улисс. Может, мы заслуживаем покоя в Итаке.
Они поднялись, и он нежно привлек ее и поцеловал. Левой рукой Пенелопа потянулась к ткацкому станку.
На выставке, в одном знаменитом музее, экспонируется огромное количество гобеленов Пенелопы.
Самым интересным является последний гобелен, на котором каждый мог видеть греческое жилище с двумя фигурами на фоне пламенного сердца.
Саму рукодельницу больше никто не видел с того самого полдня индийского лета.
