Странная война 1939 года. Как западные союзники предали Польшу - [19]

Выяснились две группы очевидных фактов, которые нельзя было игнорировать: экономика Германии не могла выдержать длительную войну, а ее вооруженные силы были не в состоянии вести войну на двух фронтах одновременно – против Польши на востоке и против французов и британцев на западе. Более того, на этот раз Гитлер был достаточно осторожен, чтобы не поверить в собственную пропаганду. Он, пожалуй, совершал ту же самую ошибку, что и его противники. Исключительно подробная оценка французских и британских сил, подготовленная для него, которая, несмотря на поразительную точность во многих отношениях, сильно преувеличивала возможности королевских ВВС – по меньшей мере их готовность нанести наступательный удар по Германии – и численность французских бронетанковых сил. Гитлер уверовал в утверждения французского и британского министров относительно ускорения темпов перевооружения и сравнивал их с мрачными данными о состоянии военной экономики Германии, представленными его экономическими советниками.

Германия остро нуждалась в основных видах сырья. Отчаянно не хватало стали, а ввод новых мощностей ожидался не ранее чем через два-три года. Положение с горючим было критическим. В докладе, подготовленном для Гитлера штабом вермахта, потребности Германии в горючем определялись в 23 млн тонн в год, в том числе 10 млн тонн авиационного бензина, а рассчитывать можно было только на 3 млн тонн, что меньше половины нормальных потребностей страны в мирных условиях. Резервные запасы покрыли бы потребности не более чем 3–5 месяцев. Так же обстояло дело с железной рудой, магнием и каучуком, которых хватило бы на очень короткое время, самое большее на несколько месяцев.

Гитлер также был обеспокоен возможным нанесением удара по Германии французами и британцами, если те сумеют приспособить ход войны к развитию своей экономики. На протяжении многих месяцев до и непосредственно после начала войны Гитлер был озабочен тем, что Германия могла быть быстро разгромлена серией воздушных и наземных операций, направленных на Рур. Гитлер напомнил об этих мыслях в следующей директиве. Как только Рур окажется в пределах досягаемости тяжелой артиллерии французов или подвергнется постоянным налетам британской авиации, он прекратит играть роль «активного фактора в военной экономике Германии», и заменить его будет нечем.

Примерно в это же время, в ноябре 1939 года, Гитлер вновь обратился к своим командирам с обзором периода, предшествовавшего началу военных действий. При этом он особо подчеркнул один аспект, который его сильно беспокоил летом 1939 года, пока у него еще не было твердой уверенности относительно реакции британцев и французов. «У нас есть ахиллесова пята – Рурская область, – говорил он своим генералам. – Ход войны зависит от Рура. Если Франция и Англия ударом через Бельгию и Голландию вторгнутся в Рурскую область, мы окажемся в величайшей опасности… Если французская армия войдет в Бельгию, чтобы оттуда напасть на нас, для нас это будет уже поздно». В свете подобных опасений доклады о состоянии Западного вала, линии Зигфрида были какими угодно, только не обнадеживающими. Строительство было закончено только в отдельных ключевых местах, в частности в Сааре. Однако эти участки были не более чем витриной. Остальная часть линии Зигфрида, по утверждению генерала Йодля, была «не намного лучше, чем огромная строительная площадка». Первую линию обороны предполагалось закончить только к осени, как и было обещано ранее.

Для завершения картины, какой она была представлена Гитлеру летом 1939 года, остановимся на оценке французской армии, составленной немецкими экспертами для фюрера. После исследования и детального анализа всех аспектов, характеризующих вооруженные силы Франции, немецкая разведка сделала вывод, что в целом «французскую армию следует считать такой же, какой она была в Первую мировую войну, то есть наиболее внушительной из всех наших потенциальных противников», способной мобилизовать до ста дивизий за две недели.

Такова была реальность немецкой готовности, непреодолимой силы Гитлера, могущества люфтваффе, которые оказали столь роковое влияние на правительства и военные штабы в Лондоне и Париже. Однако главным в первые недели июня было то обстоятельство, что, несмотря на все директивы и приготовления, Гитлер оставался неуверенным и встревоженным. Он был более чем когда-либо убежден, что должен любой ценой избежать одновременной войны на два фронта или длительной оборонительной войны. Ограничения в обоих случаях имели решающее значение.

Однако ни одна из тревог Гитлера не просочилась к тем людям, которые влияли на формирование политики в столицах западных союзников. Те, наоборот, пребывали под влиянием взглядов таких людей, как Адам фон Тротт, который в первые дни июня посетил своих друзей Асторов в их загородном доме в Кливдене. Есть два важных рассказа об их беседах. 6 июня 1939 года Том Джонс написал краткий меморандум по поводу этих бесед.

«Адам фон Тротт, молодой офицер Генерального штаба сухопутных войск, который находится здесь с целью сбора политической информации для Генерального штаба (не правительства), в частном порядке информировал меня, что сложилась следующая обстановка…» Далее Джонс перечислил основные моменты, изложенные Адамом фон Троттом. Гитлер решил перейти к действиям этим летом, и ни Генеральный штаб, ни общественность не смогут изменить ход событий в приближающиеся недели. Стратегия Гитлера сводится к тому, пояснял фон Тротт, чтобы захватить районы производства зерна, угольные и нефтяные районы Восточной Европы и Балкан; если потребуется, немцы разгромят русских за шесть месяцев и оккупируют Украину. После этого Германия сможет выдержать вой ну любой продолжительности.