Странная птица. Мертвые астронавты - [56]

Она подняла себя вовремя, как только солнце скрылось, навстречу этому новому миру. Надеясь, что это – тот же самый мир. Тащилась под адской красной луной, Балконные Утесы остались далеко позади. Готовая к возвращению Синего Лиса.

Ее первоначальный порыв угас. Хотелось бушевать, крушить, убивать. Она возьмет ворота Компании штурмом. Перебьет там всех. Станет очищающим огнем. И да падет ниц любой пред гневом ее. Напасть на Компанию. Пробить брешь. Залезть в брешь. Найти порталы. Уничтожить их. Ну или они уничтожат ее. Какая уж разница? И нет ни мыслей, ни расчетов – нечем заполнить ту ужасную пустоту в ее голове, где раньше были Мосс и Чэнь.

Ладно, она сможет жить одна. И не будет давить этот груз неудач. Даже хаос ее перепутанных мыслей, даже ее ковыляющая походка инвалида – это все что-то да значит покамест.

Но там, в устье оврага, стоял Синий Лис. Преграждая ей путь.

Она подняла оружие, которое держала в руке.

Лис был уже не там, а где-то в другом месте. Она обернулась, чтобы проследить его маневр, но теперь Лис был в двух местах сразу. Потом исчез вообще. Потом мест, где он есть, стало сразу три.

– Дай мне пройти, – сказала Грейсон.

– Этому не бывать.

– Прочь с дороги.

– Я тебе и не мешаю.

Ложь.

– Я никогда не видела там ничего похожего на тебя. – Грейсон махнула рукой на небо. – Но ты ведь недолго здесь пробудешь, правда? Даже в галлюцинациях никто ничего подобного не встречал. Ты глюк? Это Мосс тебя выдумала?

– Мы всегда были здесь, – ответил Лис. – Ты никогда этого не замечала. Вот мы и сделали тебя никчемной. Сделали так, чтоб теперь-то уж ты точно заметила. – Розовый язык Лиса свесился из пасти – казалось, он смеется над ней или над какой-то шуткой, понятной ему одному. Это разозлило ее еще больше.

– Иногда – я против одной лишь Компании, – резко бросила она. – Иногда – против Компании и утки. Порой – против Компании и тебя. Но чтоб вся троица разом на пути стояла – нет, такого еще не было. До сей поры.

– Вероятности сошлись. Вас пока что тоже было только трое.

– Заговор, – вымолвила Грейсон. – Ты предал нас. Ты обманул Мосс. Все ты.

– Вероятность была против тебя, – ответил Лис. – И Мосс это знала.

– Лжешь!

– Изрекаю святейшую правду.

– Им это с рук не сойдет. – От боли ее голос сорвался, горло засаднило. Слова все еще причиняли боль своими острыми краями. Она чувствовала себя так, будто внутри нее – горы битого стекла. И с этими горами внутри она вдобавок еще и ходила по битому стеклу.

– Они уже сделали это.

– Я тебя прикончу.

Но Синий Лис сделался огромным, и Грейсон ощутила, как слабеет. Кровопотеря. Галлюцинации. Горечь утраты.

Синий Лис подошел ближе. Она чувствовала грубоватую мягкость его синего меха. Чувствовала, как от него исходит жидкое тепло. Не могла выдержать прямоты его взгляда.

– Хочешь умереть? – спросил ее Лис.

Манифестом откликнулось вперед ее самой живущее в ритмах ее тела сожаление. И целеустремленность тоже сказала свое веское слово. И терпение – тоже откликнулось.

Я был там с тобой, Грейсон. Хоть ты и не знала. Что я был там. Что я вернулся с тобой. Что я – горящая звезда. Бурлящая ярость столетий грабежей и смертей. Мне столько же лет, сколько и тебе, Грейсон. Вот он, я.

Нет, она не хотела умирать.

Пока еще нет.

С напряженной доверчивостью глаза с бельмом она смотрела, как отвергнутые высыпают из дверей Компании, далеко за равниной. В неожиданную тень, в песок, в пруды, в которых Левиафан ждал возможности сожрать их. Сбитые с толку собственной казнью. Сбитые с толку столькими вещами. Будучи уже мертвыми, не успев толком и пожить.

Она наблюдала некоторое время, пока не убедилась, что в монстре не осталось ничего от Мосс. Ничего такого, что могло бы ей понравиться. Потом отвернулась. Узрела в глубине души, что та версия Мосс, которая осталась здесь – не для нее.

Та версия, что осталась здесь, никогда не признает ее, и она могла бы провести тысячу тысяч дней, преследуя Левиафана, и ничто в его молочном взгляде не отозвалось бы на ее взгляд, не откликнулось бы. Монстр не узнает ее. Это попросту исключено.

v.2.0 В конце концов, мир был мне люб, и я останусь с миром.

Ей это Лис сказал? Или не сказал, передал мысль? Или это она сама сказала Лису? Мертвая астронавтка не знала.

v.3.0 Пошла другим путем, через Город, навстречу пустыне. По собственной воле? Или так направил ее Синий Лис? Так или иначе, Лис не оставил ее одну – продолжал следовать неотступной тенью даже после того, как она забросала его камнями. Бесполезно. Тут тебе и начало, тут тебе и конец. Интересно, этот Лис – последний?

– Мог бы и довериться нам. Встроить нас в свой план, – сказала Грейсон вслух. Ее это уже не коробило. Человеческая потребность в тишине отпала. Теперь тишину требовалось заполнить словами.

– Вы бы никогда за нами не последовали, – ответил Синий Лис. – Вы не слушали.

– У тебя вообще есть план, где есть место человеку?

– В нем есть место людям. А ты – человек?

– Было время, когда я была людьми. Несколькими.

– Ты мне доверяешь? – спросил Синий Лис.

– Нет, – ответила Грейсон. – Но мне это теперь не нужно.

И она замолкла. Потому что прямо перед ней раскинулся пустырь, а в самом его центре – три мертвых человека в до боли знакомых скафандрах, знакомых, потому что троица носила как раз такие. Скафандры на скелетах. Одни кости остались – и все же кое-какие знакомые черты еще угадывались. Зелень облепила нечеткие контуры одного из черепов – чья форма была как-то более податлива, чьи черты растворились в личине-маске, вылепленной из мертвого лишайника.