Странная птица. Мертвые астронавты - [39]

– Я пойду, – повторил Чэнь с мрачной убежденностью закрытой двери.

Но дверь и так была закрыта. Грейсон и Мосс не обратили на него внимания.

Скоро им понадобится Синий Лис, чтобы сказать им «да». Им нужно было убедиться, что утка со сломанным крылом не помешает.

Скоро и их волшебного образа жизни может оказаться недостаточно. Иногда им приходилось надевать защитные костюмы. В зависимости от чувств Мосс, глаз Грейсон, пророчеств Чэня. Что значит «заражение» в этом городе, в какую сторону оно течет?

Каждое здание Компании было особенным. Но у разведки была убывающая отдача и слишком много рисков. Итак, они отрепетировали свой план с помощью старого кукольного домика, найденного Грейсон (еще раз). Компания насчитывала семь этажей, но все равно было легче наметить план, используя куклы, мебель и комнаты, чем диаграммы, нацарапанные в грязи. Иные вещи никогда не меняются.

Они должны забросить какую-то версию Мосс внутрь здания Компании, тем скомпрометировав портал и проникнув в стену, сложенную из глобул.

Но в одном они ошиблись.

Чэнь все еще был там. Чэнь засел в засаде. Чэнь никогда раньше не нападал на них из засады. Чэнь либо был там, либо его там не было. Вот и все.

Злая звезда.

Возможно, им следовало прервать миссию прямо сейчас, двинуться дальше, найти другой Город, другую Компанию.

viii.

два начала пытаются единением стать

Чэнь подкараулил Чэня в коридоре, удаленном от их квартиры, у бассейна. Чэнь не стал связываться с Мосс или Грейсон, которые уже были в квартире; опасность просочилась в их сознание как тревога, и потребовалось много времени, чтобы собраться. Затем вспыхнула звезда, такая же сияющая, как рука Чэня, и ярко проплыла над горизонтом.

Это случалось слишком часто. Это утаивание Чэня. Это самопожертвование. Они не могли сказать, было ли это из-за лояльности к его другому «я», из-за его всепроникающей вины… или из-за простой логики – всей троице не имело смысла рисковать. Но с каждым разом это становилось все опаснее, потому что Компания, казалось, чувствовала их присутствие, их миссию на каком-то подсознательном уровне – и изгоняла всех Чэней, или, в некоторых случаях, убивала их, истребляла. Или делала гораздо более воинственными.

Этот Чэнь взревел и обрушил тяжелые кулаки на спину Чэня, проклиная его собственное имя, и Чэнь в ответ, разъяренный этим нападением, стал бить Чэня в живот.

Они стояли рядом, как борцы, обхватив друг друга за плечи мясистыми руками. Пот, боль в мышцах и отчаяние управляли их маневрами. Чэнь был уверен в себе и смирился; он знал по предыдущему опыту, что ему, вероятно, придется сражаться до смерти, невзирая на все нежелание. Сцепившись в роковых объятиях, сверху Чэнь и Чэнь казались неким причудливым существом, вроде краба, или же морской звезды. Два начала стремились стать единением.

– Сдавайся, – прошептал тот Чэнь, что был с Грейсон, на ухо другому Чэню.

– Никогда. Мерзость. Предатель, – последовал ответ.

– Отрекись. Перестань помогать им. Перестань наносить вред.

– Умри, умри, умри.

Он почувствовал, как растворяется, и усилием воли вернул себе фокус.

Чэнь, кряхтя, пытался оторвать зубами левое ухо Чэня – поэтому он дал уху упасть, крутануться на полу и засеменить прочь, от греха подальше.

Тот Чэнь, что был с Грейсон, знал эту панику. Понимал ее. Второй Чэнь не мог постичь истину, но кое-что тоже знал. Компания могла создавать при желании людей – и бешеная, ужасная интенсивность атаки, ее внутренняя природа, значили, что Чэнь, видя Чэня, тоже понимал это.

Все воспоминания Чэня – о далеких континентах, о работе, об увлечениях, об отношениях – сводились к тому, что все это было обманом и позором, к тому, что единственный способ сохранить хоть какое-то чувство личности – уничтожить захватчика. В каких-то версиях Города такое прозрение ломало Чэня, убивало его, но в большинстве версий – заставляло их сражаться долго, сурово и грязно.

Вот только Чэню было все равно, создан он или нет – Мосс излечила его от этого невроза, – и у него было то преимущество, что он сражался с Чэнем раньше. Он знал все свои движения, знал все способы покончить с собой, включая то, как он научился у Мосс приспосабливать свою плоть – отделять руку и превращать ее в опасную пылающую звезду, бороздящую небо.

И все же Чэнь твердил что-то Чэню, пока они дрались, умоляя подчиниться, сдаться, говоря, что они могли бы работать вместе, если бы только Чэнь дал Чэню шанс объяснить – еще раз.

– Покоряйся и присоединяйся к нам. Двое лучше, чем один. Чем ты обязан Компании?

– Подай заявку, и Компания примет тебя обратно. Подчинись – и мы снова заживем той жизнью, что была у тебя раньше.

– Той мертвой жизнью?

– Хоть так.

Но сказал ли эти последние слова Чэнь – или тот Чэнь, что был с Мосс, так подумал? Кто кому здесь врал?

Пока Чэнь сопротивлялся, отказываясь сдаться, тот Чэнь, что был с Грейсон, начал уставать. Не от борьбы, потому что он научился любить борьбу, потому что она, по крайней мере, заканчивалась победой – что означало своего рода прогресс. Но вот сейчас, обмениваясь ударами с самим собой – тычками, хуками, пинками, – Чэнь ощутил: кое-что раз и навсегда прояснилось. Его кулак впечатался в челюсть Чэню, кулак Чэня-второго – ему в живот.