Странная практика - [36]

Вскоре к Ратвену присоединилась Грета, и они понимающе переглянулись: оба они так и не решились задать Фаститокалону вопрос относительно его природы, хотя Ратвену это было любопытно уже несколько десятков лет. Не принято вот так брать и спрашивать старого друга о том, кто он такой. Возможно, на Крансвелла это не распространялось из-за того, что он только что с Фассом познакомился… А может, Крансвелла просто не волновало неприличие подобного вопроса. Как бы то ни было, слушать было необычайно интересно.

Как выяснилось, Небеса и Ад действительно существуют, хотя по большей части богословы заблуждались: обе стороны активно не конкурировали.

– Вы не охотитесь за душами, – повторил Крансвелл.

– Не охотимся. Ну… видите ли, это самое глубокое людское заблуждение, и я почти уверен, что Сэм оставил это так не случайно, но мы не стараемся активно заманивать людей в Ад. Ад просто обеспечивает муки или скуку – короче, именно то, что люди на самом глубоком подсознательном уровне считают для себя заслуженным.

Крансвелл уставился на него и замер, не дотянувшись до последней плюшки.

– Шутите? Ад такой, какой ты сам себе устраиваешь?

– Ну… не совсем. Ваша судьба вроде как такая, как вы подсознательно считаете правильным. – Он понурился. – Это не моя область. Я… был бухгалтером, а не консультантом по загробной жизни.

– А если ты атеист? – заинтересовалась Грета. – Что, если ты вообще не веришь в загробную жизнь и считаешь, что просто умираешь, разлагаешься и утилизируешься?

Фаститокалон повернулся к ней.

– Тогда примерно это и происходит, по-моему. Идея не в том, чтобы одна сторона заполучила больше душ, чем другая, и победила, словно это какие-то божественные шашки, а в том, что влияние и сила обеих сторон всегда остаются в равновесии. Равновесие невероятно важно. В противном случае происходят очень дурные вещи. Реки крови, огненные дожди, кони пожирают друг друга. В целом – то, чего следует избегать.

Ратвен решил, что Фаститокалон выглядит жутко усталым. Усталым и больным: Фассу все это давалось нелегко – сначала это мероприятие с артефактами, а теперь необходимость рассказывать всем такие вещи, которые, вероятно, положено оставлять в тайне. Едва он успел об этом подумать, как Фаститокалон раскашлялся, и Грета, отстранив Ратвена, прошла на кухню и поддержала его, прижав ладонь к спине.

– Тебе надо в постель, – заявила она, когда приступ кашля прошел. – Мне следовало отправить тебя туда сразу же, как ты вернулся из музея, но я это делаю хотя бы сейчас. Варни уже ушел.

– Угу, – сказал Фаститокалон, чуть приваливаясь к ее руке. – Я… не собираюсь спорить.

Ратвен бросил взгляд на Грету и увидел под маской врачебного спокойствия искру тревоги. Если Фаститокалон не начинает моментально возражать, что с ним все хорошо и нечего суетиться, – это дурной знак.

– Вот и хорошо, – похвалила она. – Иди. Я вскоре занесу тебе попить чего-нибудь бодрящего. Тебе не…

– Я в порядке, – перебил он и с небольшим усилием встал. – Полагаю, что смогу подняться по лестнице, не испустив дух.

Крансвелл поднял на него взгляд.

– Спасибо вам, – сказал он, – за… за эту штуку с музеем. Спасибо вам, Фаститокалон. Это было вроде как невероятно, и я глубоко вам благодарен.

Фаститокалон удивленно заморгал.

– А, ну… – отозвался он. – Не за что. Рад был помочь. Полезным быть так приятно.

* * *

После того как Фаститокалон ушел спать, Ратвен приготовил ужин своим человеческим гостям, а когда помыл посуду, еще раз прошел проверить все запоры, так и не сумев справиться с неким неопределенным, но неотступным беспокойством. Он не мог ни на чем сосредоточиться. Впервые с начала всей этой истории он начал подумывать об отъезде из Лондона – может, в Шотландию, а может, куда-нибудь, где будет тепло и сухо, к живописным видам. Италия подошла бы. Или Греция. Ему нравилась Греция, пусть даже время его последнего пребывания в этой стране совпало с отнюдь не вызывавшей восхищения фазой его существования и он принял несколько очень неудачных решений, однако море там действительно имело цвет темного вина, а оливковые рощи благоухали, и в целом там было гораздо приятнее, чем в Лондоне в ноябре.

Ратвен отправил эту идею в раздел «в высшей степени несвоевременное». Побег не обсуждался.

Крансвелл с Гретой в столовой изучали результаты анализа того кусочка металла, который она извлекла из плеча сэра Фрэнсиса, так что он присоединился к ним. Стол был завален книгами – Ратвен даже практически позабыл, что покупал какие-то из них, пребывая в одной из своих готических фаз: ведьмовство, травники и… похоже, карманное издание чуши Монтегю Саммерса (о покупке этой книги он вообще не помнил). Контраст между их склоненными головами, темной и светлой, под теплым светом лампы, напомнил ему картины Возрождения.

– Есть что-то интересное? – осведомился он.

Грета подняла голову.

– Ага. Эта смесь… Ратвен, результаты Гарри прямо-таки невероятные. Это вроде коктейля широкого спектра действия против всего сверхъестественного. Тут железо от тех, кто не выносит хладный металл, серебро от оборотней, немного свинца, а в остальном – смесь классических трав светлой магии. Посмотрите.