Страницы жизни - [71]

Новый военный 1942 год мы встречали в древнем русском городе, с именем которого связано так много замечательных событий в истории нашего народа.

Летом 1942 года, отказавшись от мысли захватить Москву, гитлеровское верховное командование сосредоточило свои усилия на южном крыле советско-германского фронта.

Развернулась ожесточенная битва в нижнем течении Дона. Враг рвался к Волге и на Кавказ.

Соединения 50-й армии в то время проводили ряд частных боев, имевших целью сковать силы противостоящего противника, помешать ему перебрасывать войска с этого участка на юг.

Часто, рассматривая карту, занимавшую чуть не всю стену, я раздумывал о предстоящих нам наступательных операциях, и всякий раз при этом взгляд мой останавливался на высоте с отметкой 269,8, что расположилась вблизи Зайцевой Горы. Высота находилась на пути к Варшавскому шоссе и являлась ключевой позицией на этом участке. Захват ее сулил нам выгоды в будущем.

Несколько наших попыток взять ее с ходу не увенчались успехом. Прекрасно понимая значение высоты, противник основательно ее укрепил. Было ясно, что при переходе наших войск в наступление бой за нее потребует больших жертв и времени.

Я ломал голову, стараясь придумать способ взять высоту заблаговременно и с меньшими потерями. И однажды у меня мелькнула мысль: а что, если сделать под высоту подкоп и мощным взрывом уничтожить засевших там гитлеровцев? Решил поделиться своими раздумьями со специалистами инженерного дела.

Должен сказать, что я всегда с уважением относился к военным инженерам. Такое отношение к ним воспитал у меня один из любимых моих учителей — генерал-лейтенант Д. М. Карбышев. Мне посчастливилось частенько встречаться с ним, будучи слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе.

С первой же лекции профессор Карбышев начал прививать нам любовь к военно-инженерному делу. Он вдохновенно излагал историю этой дисциплины, с гордостью рассказывал о том, что великие русские ученые Яблочков и Сеченов, писатели Достоевский и Григорович, герои Порт-Артура Кондратенко и Рашевский, даже замечательный композитор Кюи получили военно-инженерное образование.

Слушатели академии всегда с большим интересом ожидали очередной встречи с профессором, восхищались его разносторонней культурой и поистине энциклопедическими знаниями в области военно-инженерного дела, которому он посвятил всю свою жизнь.

Когда Дмитрий Михайлович читал лекции и на память производил все выкладки и расчеты по фортификации и заграждениям, нам казалось, что он впитал в себя весь богатейший опыт военных инженеров…

Но я несколько отвлекся. Итак, у меня возникла мысль сделать подкоп под высоту. Начальника инженерных войск полковника С. Ф. Чепурова в штабе не оказалось, он находился в соединениях. На месте был только его помощник майор М. Д. Максимцов.

Мне всегда нравился этот офицер, его самообладание, манера держать себя просто и с достоинством, гибкий и трезвый ум, умение творчески подходить к решению задач.

И вот я вызвал Максимцова. Когда высокий худощавый майор вошел, я начал несколько издалека:

— Товарищ Максимцов, а не помните ли вы, как Иван Грозный брал Казань?

Майор удивленно посмотрел на меня, наверное, подумал: «Что это чудак генерал вдруг историю начал вспоминать». Потом встал, расправил гимнастерку и заговорил будто школьник на экзамене:

— Иван Грозный осадил Казань в тысяча пятьсот пятьдесят втором году. Потом совершил подкоп под стены Кремля, заложил туда пороховые бочки и взорвал. Через образовавшийся пролом ворвались войска и штурмом овладели крепостью.

Пригласил Максимцова к карте, напомнил, сколько крови мы пролили в боях за Зайцеву Гору и за прилегающие к ней деревни Фомино-1 и Фомино-2, какой ценой нам удалось зацепиться за южные скаты высоты 269,8, где сейчас держит оборону один из наших батальонов.

— Эти места я хорошо знаю, — заметил Максимцов. — Враг построил на высоте прочные дерево-земляные сооружения, а подходы к высоте прикрыл колючей проволокой и минными полями.

— Все правильно. Но хотел бы я знать, как вы посмотрите на то, если мы из района расположения нашего стрелкового батальона сделаем подкоп под оборону фашистов, взорвем дзоты, блиндажи и орудия со всей их прислугой, а затем заберем у врага высоту?

Майор ответил не сразу:

— Товарищ командующий, признаюсь, много раз я бывал на том участке, но думал об одном: как бы получше закрепиться, чтобы противник не сбросил батальон со скатов горы.

— Вот и плохо. А следовало бы подумать о том, как отобрать у противника эту проклятую высоту.

На том наша беседа закончилась. Я отпустил майора, но попросил, чтобы к семи часам утра он явился ко мне вместе с начальником инженерных войск полковником Чепуровым.

Утром они пришли. Лицо у Максимцова утомленное: видно, остаток ночи глаз не сомкнул.

Я повторил Чепурову то, о чем говорил вчера с Максимцовым. Мне казалось, что он, старый и опытный сапер, одобрит мою идею. Между тем Сергей Фаустович, как мне показалось, постарался уйти от прямого ответа. Он стал рассказывать, как ему, ефрейтору-саперу царской армии, в первую империалистическую войну довелось участвовать в подкопе под позиции немцев. Враг узнал об этом и повел встречный подкоп, чтобы захватить наших саперов. Правда, при встрече русские изловчились и взяли в плен вражеского офицера. Но идея подкопа провалилась.