Страницы моей жизни - [84]

Хорошо, что можно в церковь идти, — нам это опять запретили, так что дома служба и другой священник. Как я рада, что с Сережей все хорошо, — но бедной Тине будет трудно теперь, помоги ей Бог… Маня. Р. мне образ умиления через Изу теперь посылала, он еще в П., хотели его убить. Трудно людей теперь понять, иногда на вид большевики, в душе напротив. Как же отдашь — не знаю как. Висел над койками детей, теперь и мне стало лучше — носила на новый год — лежал на молитв. столе 31-го и во время службы. Как же мне это сделать — совсем не знаю.

Гермоген каждый день служит молебен у себя для Папы и Мамы, очень за них. Много удивительного, странного. Полным ходом надо писать, ждут письмо. Скорее нарисовала (очень плохо) молитву на кусочек березов., кот. он пилил. Мало теперь рисую из-за глаз, пишу в очках — холодно, пальцы совсем окоченели. Хотелось бы послать что-нибудь, но нет ничего. Посылаю тебе образ Абал. Б. Матери, молись у нее, она привезена была в нашу церковь. Офицер тоже в монастырь поедет, замерзнет, боюсь, по дороге. Спасибо за чудную молитву. Страшный ветер, дует в комнаты. Часто очень благодарю тебя за твою синюю кофточку и лиловую тоже. Любовь горячую шлю, молитвы, душу. Крепко верю, на душе мирно. Все мы Твои и Тебя горячо, нежно целуем. Привет всем.

№ 14. (Написано по-русски)

23 января 1918 года

Душка моя родная, маленькая, — есть еще возможность тебе написать, так как уедет только 26 обратно… Кто мог подумать, что он сюда приедет; надеюсь, что его не обокрадут по дороге, везет тебе 2 фунта макарон, 3 фунта рису и 1 фунт колбасы; так удобно вышло, что Анушка не с нами живет. Связала чулки и посылаю тебе пару. Они для мужчины сделаны, но, думаю, тебе пригодятся. Под валенками носишь, и когда холодно в комнатах. 29 гр. опять, 6 гр. в зале — дует невероятно. Страшно тронуты, что Х деньги привез, но, правда, не надо больше — все пока у нас есть. Бывали минуты, когда не знали, откуда взять, так как из Петрограда не высылали, теперь опять пока есть. Чем ты живешь. Твои деньги я тебе тогда положила вниз в шкатулку с твоими золотыми вещами. Скажи, Х принадлежит ли к друзьям Лили или Келлера. Нет ли у него имения на юге около Киева… почти не могу держать пера. Как я рада, что твоя комната уютная и светлая, но страшно утомительно так высоко подыматься. Как бедная спина и нога. И сердце золотое. С тех пор ничего о Лили не знаю, кажется, юг от севера отрезан; оттого я тоже больше не получаю письма от матери Сыробоярского. Он учится английскому языку. От Седова не имею известий; Лили писала давно, что он должен был бы быть недалеко отсюда. От двух сестер моих и брата уж год ничего не знаю. Летом только раз от сестры. О.А. пишет детям длинные письма — все про своего мальчика, которого обожает, кормит его, ухаживает за ним (у них нет няни). Бабушка, кажется, постарела очень, — больная у себя в комнате сидит и грустит. У Тутельс 4 гр. в комнате. Сломала перо опять, и это жесткое. Говорят, что «Столпу семейства» хорошо живется в Кисловодске: оба сына у нее, она много принимает, там весь «beau monde»; Рубинштейн и Манташев царствуют и все устраивают. Говорят, и румыны туда приглашены. Мерика ждет там ребенка. Мариана Р. Рожнова купила себе дом и принимают по вечерам… Очень про тебя спрашивала Тутельс и моя хорошая большая Нюта Демидова с таким участием. Jimmy лежит у меня на коленях и греет меня. Солнце светит, они все пошли на улицу. Невероятно холодно из-за ветра, но у вас, должно быть, ад просто — темнота, холод и голод. Помоги Вам Бог перенести все это тяжелое. Какие испытанья. Чем хуже здесь, тем лучше и светлее будет там. Больно думать, сколько еще будет кровопролитий, пока настанут лучшие дни. Я слышала, что Малама и Эллис еще в полку. Видаете ли вы доброго отца Иоанна.

Душка, посылаю тебе всю мою любовь; грустно, что ничего здесь нельзя достать. Вышиваю покрывала на аналои и воздухи, когда глаза позволяют, а то вяжу чулки, но скоро конец шерсти, которую привезла. Здесь нельзя достать, только грубая и дорогая. Шура Петровская выучилась сапоги шить и продает их теперь; она с детьми брата теперь (он оставил полк, как почти все остальные), но их выгоняют из дома. Сандру она видела раз, впечатление больной женщины. В. Чеботарева оставила лазарет. Вильчковские в Ессентуках. Дети получили от их няни письмо из Англии — с октября месяца первое письмо оттуда. Ну, какие глупости во всех газетах о Татьяне стали писать. Где епископ Исидор. Как здоровье доктора — твоего спасителя, видаешь ли ты его. Сердечный привет добрым родителям, храни их Бог. Так хотелось бы тебе что-нибудь интересное написать, но ничего не знаю.

Маленький носит фуфайку в комнатах; девочки валенки; я знаю, как ты бы грустила, смотря на нас: мы это говорим и тебя вспоминаем… Татьяна получила письмо от Раптопуло из Москвы. Вообще письма часто не доходят. Если ты уже читала «Притчи Соломона», то теперь надо читать «Премудрости Соломона», найдешь много хорошего там. Люблю уроки Закона Божьего с детьми, читаем Библию, говорим, читаем описание жизни Святых, объяснение Евангелия, изречения, объяснения молитв, службы и т. д. Добрый Седнев только что мне принес чашку какао, чтобы согреться, и Jimmy просит. Родная, когда с четками молишься, какую молитву читаешь ты на 10-е? Я разные,