Страницы Миллбурнского клуба, 4 - [12]

Через какое-то время я позвонил Вале. Мы с ним поболтали о том – о сем. И он мне сказал, что недавно был в Америке. Где? В Калифорнии. А был ли ты в Кармеле? Да, был. Когда? Он назвал мне ту самую дату. Почему же ты мне не позвонил, что будешь в Америке? Мне кажется, что мы там с тобой виделись.

И я попытался рассказать ему, что случилось там, в Кармеле. Но Валя как-то не мог понять, о чем я говорю. По-видимому, все это звучало слишком нереалистично для него. «Слава, – сказал он мне, – ты не можешь себе представить, какие там замечательные гостиницы!»

Ну что ж, очень жалко, что мы разошлись с Валей тогда в Кармеле. Это была для нас последняя возможность повидаться.

*        *        *

В заключительном матче Вильнюсского турнира наша команда играла против команды Бруштунова. К началу этого матча львовяне потеряли шансы занять первое место. И стимула бороться за победу против нас у них оставалось мало. Они проиграли нам со счетом 8 : 0. Думаю, в какой-то мере это произошло потому, что Витольд относился к нам с большой теплотой и хотел как-то поддержать начинающую команду. Наверное, львовяне не проиграли нам матч совсем уж нарочно, но отношение Витольда к нам, думаю, во многом предопределило результат.

Соревнования в Вильнюсе мы закончили, находясь в середине турнирной таблицы, и были этим вполне довольны.

«МУЖИКИ»

Как и для всех наших, бридж не был для меня основным занятием в жизни. В 1968 году я бегал по различным ученым советам, пытаясь найти место для защиты своей диссертации. Бегал я вместе с Таней Голиковой (моей будущей женой), тогда – сотрудницей знаменитой Колмогоровской лаборатории статистических методов при Московском университете. Она работала в отделе Василия Васильевича Налимова, который был заместителем Колмогорова в его лаборатории и являлся для меня в тот момент научным гуру.

Это была идея Налимова, что мы должны защищаться вместе. И он активно помогал нам искать место защиты. Летом 1968-го мы выступили в ЦЭМИ (Центральном экономико-математическом институте), в отделе Евгения Григорьевича Гольштейна. Там все наши идеи понравились, и мы встали в очередь на защиту. Ученым секретарем секции совета Гольштейна был Юрий Константинович Солнцев. Но я тогда еще не знал об этом. Так же как и не знал, что будет означать это имя в московском бридже и как близко сведет меня с ним вскоре бриджевая судьба.

Все шло своим чередом. И вот, наконец, произошло то, что должно было произойти. Таня сказала мне, что знакома с одним ее сокурсником по университету, компания которого играет в бридж. Как его зовут? Его зовут Вилен Нестеров.

Они закончили астрономическое отделение физфака (мехмата до 1956 года) в 1957 году. После окончания университета Таня и Вилен вместе работали в ГАИШ'е – Государственном астрономическом институте им. Штернберга (одном из подразделений Московского университета).

Я попросил Таню связать меня с Виленом. Заодно просил ее сказать ему, что играем мы очень здорово и что уже ездили на всесоюзный турнир в Вильнюсе. Таня все это Вилену передала. Что сказал Вилен? Вилен сказал, что не может себе представить, что кто-то играет лучше, чем они. И еще сказал, что не верит, что проводятся всесоюзные турниры по бриджу.

Ну что ж, я позвонил Вилену. Все ему рассказал. Разговор был очень приятным. Мы разговаривали с ним так, как будто были давно знакомы. Я сообщил ему о планируемом турнире в Таллине. Вилен выразил готовность в нем участвовать.

Мы затеяли первый московский отбор. Решили просто провести три матча между тремя нашими командами: МГУ, «Форсингом» и командой Вилена.

В первом матче мы играли против команды МГУ и, как и ожидалось, легко выиграли. Потом играли против «мужиков» (так стали мы называть команду Вилена, поскольку все они были значительно старше нас). И они нас просто разгромили. Оказалось, что мы скверно отыграли все резкие раздачи. Наш протокол выглядел примерно так: плюс два, плюс три, минус тринадцать, плюс пять, минус семнадцать.

Это поражение было хорошей наукой для нас. Стало ясно, что играть нам надо гораздо более агрессивно. И этому агрессивному стилю надо было учиться.

Кто принадлежал к «мужикам», кроме Вилена (Вилена Валентиновича) Нестерова? Во-первых, Юрий Константинович Солнцев – ученый секретарь секции совета, где я собирался защищаться. Юрий Константинович был ключевой фигурой в компании «мужиков». И считался на тот момент, пожалуй, самым крепким игроком.

Кто был еще в их компании? Там был Леон (Лев Михайлович) Голдин. «Отец Леонтий» – так, по какой-то причине, представлялся Леон незнакомым ему людям. Еще там был Патя – Петр Александрович Сластенин (многие звали его «полковником»). Также в этой компании были Слава-мальчик (Вячеслав Владимирович Пржбыльский), Сергей Борисович Русецкий, Тарас Ермолаевич Прохорович и Генрих Евгеньевич Грановский. Наиболее устоявшимися парами были Нестеров – Сластенин, Грановский – Русецкий, Голдин – Нестеров, Голдин – Солнцев. Впрочем, они все могли играть друг с другом в любой комбинации. Как они играли против нас в том первом матче, сейчас трудно сказать. Но Тараса Прохоровича среди них в тот раз не было.