Страна золотых пагод - [26]

По всей Бирме можно увидеть такие навесы или будочки на колесах — в лесу, у дороги, на горе. Кем выстроены они — не известно. Но в них усталый путник всегда может найти кувшин со свежей водой и отдохнуть подле них в тени. Поставить такой навес — их называют сая — значит сотворить добро, которое зачтется в следующей жизни.

А на этом углу вовсю идет торговля лимонадом. «Лимонад» готовится при вас. Продавец берет стебель сахарного тростника, зажимает его между вращающимися валиками — по желобку стекает в стаканы мутно-зеленый сок. К нему добавляют кусочки льда — и напиток готов. Полчища назойливых мух вьются возле этих «соковыжималок».

Недалеко от нашего дома примостилась на тротуаре чайная под открытым небом: деревянный стол и пара струганых скамеек.

Бирманцы обожают чай. Чаепитие — настоящий ритуал, предполагающий определенный душевный настрой и хорошую погоду. Можно, конечно, наскоро проглотить чашку чая и у себя дома, сидя на корточках за низким столиком на веранде хижины. Но куда лучше отправиться в чайную, где можно встретить соседа, поговорить с ним, обсудить новости.

Натуральный бирманский чай из зеленых листьев немного горчит, но зато прекрасно утоляет жажду. Обычно его пьют не в чистом виде, а со сладким сгущенным молоком.

Нередкие гости чайных — женщины. Почти все бирманки миловидны: фигуры фей, длинные густые волосы цвета воронова крыла и широко поставленные миндалевидные глаза. Кухонной стряпней они занимаются неохотно, по крайней мере горожанки. Если можно купить еду, они предпочитают не готовить. К их услугам многочисленные уличные харчевни. Здесь можно поесть, купить еду, положить в принесенную с собой посуду и спокойно унести домой. Никого это не удивит.

Вечером к нашему дому подошли два мальчика в белых одеждах. На плечах они несли палку, на которой висели две вместительные миски с рисом. В руках они держали маленькую кружку для денег и гонг.

Мальчики остановились против наших ворот, ударили в гонг и выжидательно посмотрели на нас. Затем один из них выразительно погремел кружкой с монетами. И снова минутное ожидание.

Мы знали, что в Рангуне продают рис, разнося по домам. Но нам не нужен был рис, а потому мы удивились их настойчивости.

Постояв еще минуту, они взяли свою палку, рис, гонг, кружку и, кинув на нас презрительный взгляд, двинулись к соседям. Тотчас из ворот вышла молодая бирманка и насыпала им две горсти риса в миски. Вот тебе раз! Досадная ошибка! Оказалось, эти мальчики — не продавцы, а послушники из соседнего монастыря. Только потом мы узнали, что поунджи обходят дома лишь по утрам и получают готовую еду, а послушники собирают рис и деньги для монастыря в любое время дня.

И ДЕНЬ ПЕРЕШЕЛ В НОЧЬ НЕОЖИДАННО

Первая прогулка по Рангуну окончена. Теперь побыстрее освободить горящие ноги от надетых по незнанию туфель (стало ясно, что здесь можно носить только сандалии или босоножки), принять душ — и отдыхать.

Но не тут-то было. Из душа вылилась тоненькая струйка кипятка (хотя я открыла холодный кран), заклокотала, захлебнулась — и конец. Что делать без воды? Спросить? Но кого и где? Мы еще не знакомы с соседями. После минутного колебания беру ведро и иду вниз, к ограде, к водоему.

В Рангуне не хватает воды: городской водопровод недостаточно мощен, чтобы удовлетворить потребности населения. Вода подается по графику, в каждый район в «свои» часы. Хозяйки знают: течет вода — скорее стирать, наполнить все емкости, чтобы хватило запасов до следующего дня. Такой жесткий режим приучает бережно расходовать воду.

Правда, есть дома, для которых проблемы воды не существует. Они снабжены собственными резервуарами, запасов которых хватает надолго. Больше всего страдают от нехватки воды жители окраин, те, что живут в бедных хижинах. Здесь нет водопроводов, нет колонок, а только водоемы с ржавой, стоячей водой.

Не так давно в Рангуне начала работать новая водопроводная сеть, положение немного улучшилось. Но столица так быстро растет, что и новая сеть не в силах обеспечить население, увеличившееся за последние тридцать лет в шесть раз.

Итак, беру ведро и направляюсь вниз. На минуту забываю обо всем, завороженная красотой: водоем «потонул» в цветущем кустарнике. Над водой склонило ветви дерево, ствол которого обпили бледно-сиреневые орхидеи. Не поддельные, не тепличные, я самые натуральные, с великолепными, как крылья бабочки, цистами.

Между тем совсем стемнело. Пробираюсь к воде сквозь кустарник и останавливаюсь, заслыша за собой подозрительный шелест. Очарование цветами тут же исчезает, уступив место страху: ведь встреча с ядовитыми змеями в траве, в зелени рангунских садов не такая уж редкость. Но все обходится благополучно, и, зачерпнув воды, я возвращаюсь домой.

Первый вечер в тропиках. Высокое звездное небо. В странном оцепенении стоят пальмы, словно боясь шелохнуться и стряхнуть с себя лунное серебро.

За окном в саду непривычные звуки. Басовито мычат лягушки. Я не оговорилась: в Бирме есть лягушки, которые не квакают, а мычат трубными голосами, как добрые коровы, раздувая при этом брюшко до невероятных размеров. Хрипло откашливается, пробуя голос, ящерица таукте. Где-то скулят по-шакальи собаки, видимо не поделив добычу. В траве так громко верещат цикады, что, кажется, звенит сам воздух. В свете лампы на веранде вьются мириады мошек.