Страна призраков - [75]

– Вторая карточка, – сказал молодой человек.

Холлис переложила коробку в левую руку и провела, где нужно, магнитной полоской. Олли распахнул гигантскую черную дверь толщиной в добрых четыре дюйма. Помещение, куда вступила троица, напоминало размерами общий зал национального аэропорта в какой-нибудь крошечной, суперэкологичной стране Европы; в воображении рисовался этакий карманный лихтенштейнчик, процветающий на производстве самой дорогостоящей в мире осветительной мини-арматуры.

– Вот это квартира, – сказала Холлис, запрокинув голову.

– Это – да, – согласился Олли Слейт.

Одиль бросила сумку и медленно двинулась к стеклянному экрану; когда-то, во время о́но, театральные занавесы выглядели несколько меньше и скромнее. Примерно через каждые пятнадцать футов вид разнообразили большие колонны. Взгляд Холлис различал за экраном лишь смутное серовато-розовое мерцание и далекие красные огоньки.

– А что, внушает! – воскликнула француженка.

– Хорошо, правда? – Олли повернулся к журналистке. – У вас главная спальня. Сейчас покажу. – И, взяв у нее коробку, первым поднялся по головокружительно подвешенной в воздухе лестнице из двух пролетов, ступая по двухдюймовым слиткам узорчатого стекла.

Кровать Бигенда представляла собой идеальный черный квадрат со сторонами по десять футов, парящий над черным полом на высоте трех футов. Холлис приблизилась и заметила тонкие переплетенные кабели из черного металла: они держали конструкцию, словно воздушный шар на привязи.

– Лучше я на полу себе постелю.

– Все так говорят, – отозвался Олли. – Пока не попробуют.

Холлис обернулась что-то сказать – и увидела перед собой молодого человека у ресторанной стойки в отеле «Стандарт»; он спрашивал сигареты «Америкэн спиритс». Та же пачка. Та же бородка. Словно мох вокруг водостока.

57 Попкорн

Коммерческие авиалайнеры, решил про себя Милгрим, глядя на рельефный потолок своего номера в «Бест вестерн»[153], похожи на городские автобусы. А вот «Гольфстрим» напоминал ему хорошее такси. Или собственный автомобиль. Как правило, Милгрима не впечатляло богатство. Но этот полет на «Гольфстриме», с декором в стиле Лас-Вегаса, пробудил в его душе самые отчаянные мысли о неравенстве. Ведь большинство людей никогда не ступят на трап такого самолета. Это одна из тех вещей, о существовании которых многим известно, которые воспринимаются как должное лишь теоретически, в качестве чьей-то чужой собственности, но реальность которых мало кто в мире осознает всерьез.

Милгрим плохо представлял себе порядок обычного досмотра на канадской границе, но в варианте «Гольфстрима» все прошло именно так, как обещал Браун. Самолет приземлился в огромном аэропорту и заехал куда-то в темное помещение без опознавательных знаков снаружи. К нему подъехал внедорожник с прожекторами на крыше, оттуда вышли двое мужчин в форме – один в пиджаке с золотыми пуговицами, другой – в обтягивающем пуловере «в резинку» с нашивками на плечах и локтях. Тот, второй, что носил свитер «коммандос», явно был родом из Ост-Индии, а еще, похоже, любил качать железо. Мужчины поднялись на борт, приняли три паспорта из рук пилота, по очереди раскрыли каждый, сравнили с имеющейся у них распечаткой и, поблагодарив, ушли. На этом все и закончилось. Пилот убрал свой паспорт в карман и вернулся в кабину. Милгрим (так и не услышавший от него ни слова) и Браун взяли багаж и сошли по длинному трапу, который тем временем кто-то успел подкатить к выходной двери.

Промозглый воздух полнился гулом самолетов. Браун сразу направился к припаркованной машине и достал из-под переднего бампера ключи. Автомобиль плавно тронулся с места. Милгрим обернулся на огни фар заправочных грузовиков, подъезжающих к реактивному самолету.

За окном проплыло странное пирамидальное здание. Машина остановилась у сетчатых ворот. Браун вышел наружу, набрал на маленькой клавиатуре несколько цифр и опять сел за руль, пока громыхали, открываясь, тяжелые створки.

Город встретил приезжих необычной тишиной. И безлюдьем. Парочка случайных прохожих. Странная чистота, словно в старой компьютерной «бродилке», созданной до того, как авторы научились придавать обстановке налет реализма, рисуя пыль по углам. Полицейские автомобили, которым, судя по скорости, совершенно некуда было спешить.

– А что будет с самолетом? – полюбопытствовал Милгрим, когда машина стремительно миновала длинный многорядный мост из бетона, протянувшийся, как показалось, над второй рекой.

– А что с ним?

– Он будет нас ждать?

– Нет, полетит в Вашингтон.

– Вот это техника, – с уважением заметил Милгрим.

– Чего только в США не получишь за деньги, – жестко сказал Браун. – Говорят, американцы все до единого материалисты, а знаешь почему?

– Почему? – спросил Милгрим, удивленный столь непривычным тоном собеседника.

– А у них все самое лучшее, – произнес тот. – Тут и гадать нечего.

И вот теперь Милгрим размышлял над его словами, уставившись в потолок. Тот был отделан кусочками жесткого пенопласта размером с крошки, какие остаются на дне пакета с попкорном. Вот он, вид, который доступен любому в самой обычной жизни. Тогда как «Гольфстрим» – нечто иное. Возможно, для этого людям и требуются большие деньги – чтобы сбежать от обыденности. При мысли о том, что Браун имеет возможность пользоваться подобными вещами, Милгрима принималась точить изнутри какая-то новая тревога. Куда легче было представить своего мучителя в контексте «Нью-Йоркера» или «Бест вестерн». Но «Гольфстрим», но домик в Джорджтауне с домоправителем, умеющим делать стрижки, – это было неправильно, порождало раздвоенные чувства.