Страна ночи - [25]

И тут одна звезда дрогнула.

Она выплыла из своего созвездия и в просторной, мягкой, звенящей тишине упала в море. Сначала она была сверкающим шариком пронзительно-белого цвета, а вблизи превратилась в девушку с распущенными волосами и аристократическим, резко очерченным лицом, какие бывают у деревянных фигур на носу корабля. Она бесшумно скользнула в воду, и свет на короткий миг разлился на поверхности воды, а затем погас.

За ней последовали и остальные. Одна за другой, целыми созвездиями – расхрабрились, глядя друг на друга. В воздухе тут и там мелькали падающие звезды, будто искры сыпались от неисправной линии электропередачи, пока наконец у меня в глазах не зарябило от белого и пурпурного света.

Когда упала последняя звезда, луна осталась висеть одиноким прожектором. Знает ли она, что ее внучка Ханса умерла? Оплакивает ли ее? Я увидела, что она тоже начала спускаться по небу в темноте.

Высоко в небе она казалась старухой, у линии горизонта – юной девушкой, а когда коснулась поверхности моря, стала ребенком. Она долго светилась под водой сказочным, русалочьим зеленым светом, какой зажигают в бассейне в мотеле.

Я стояла на берегу, смотрела, как она гаснет, и чувствовала, как проседает песок под ногами и как пахнет серой от упавших звезд.

Когда ушла луна, вокруг остался только песок, вода и пустое небо. Деревья закачались еще сильнее, и море, без луны потерявшее ориентиры, стало подниматься все выше, пока его холодные пальцы не обхватили мои лодыжки, колени, бедра. Я услышала какой-то треск, словно щепка откололась, а затем далекое пение. Голос был таким высоким, что у меня зашевелились волосы на голове, и такой низкий, что колени подогнулись. А затем послышался шум воды, льющейся через край света бесконечным водопадом.

Я слышала, как кто-то плачет, стонет, мечется во сне. Я понимала, что это я – мое земное воплощение, – но не могла до нее дотянуться. Вода дошла мне до груди, затем до горла и наконец оторвала от земли.

Я чувствовала, что у меня что-то отнимают. Не знала что, но чувствовала: что-то очень дорогое. Я снова зашаталась на грани двух миров: здесь, в Сопределье, где меня размывало, будто пальчиковые краски, и там, в Бруклине, где меня держали мамины объятия.

На какой-то миг оба мира схватили меня и не отпускали. Один из них уже умирал, но оба они были сильны и выкручивали меня как тряпку. При каждом рывке я готова была разорваться пополам и уже думала, что мне конец, но тут раздался какой-то электрический щелчок, оба моих «я» слились в одно, и, когда я закричала, мой крик разнесся в обоих мирах. И, хоть и не слышала этого, я знала: все выходцы из Сопределья, оставшиеся на Земле, кричат сейчас вместе со мной.

Затем этот мир выпустил меня, швырнул обратно на кровать, в город, и надо мной склонилось испуганное и заплаканное мамино лицо.

– Алиса, очнись. Алиса, я здесь. Я здесь. Я здесь.

Она повторяла это так, словно произносила обет над четками, пока не поняла, что я смотрю на нее, что я вернулась. Глаза мне все еще резал свет падающих звезд, а кожа сморщилась от холода умирающей земли под пустым небом.

– Оно погибло. – Я сжала Эллины руки с такой силой, что она поморщилась. – Сопределье погибло.

12

Это почувствовали все.

И София, и Дафна, и Робин, и остальные. Все свергнутые короли, все старшие сыновья, и жестокие королевы, и служанки в одеждах цвета черного дерева и меди, крови и соли. Все они кожей ощутили то мгновение, когда покинутый нами мир оставил нас навсегда.

Я этого еще не знала, когда проснулась вся в поту, умирая от жажды. Элла лежала на полу возле кровати и смотрела «В лучшем мире» на своем ноутбуке, приглушив звук.

С минуту я наблюдала за ней, пока она не заметила, что я не сплю. Уголки рта у нее были опущены, волосы на висках взмокли. Она сняла с рук все кольца, и они выглядели непривычно голыми.

Интересно, а Финч почувствовал это там, где он сейчас? Может быть, и нет. Он ведь с Земли, он здесь родился. Вот если бы в его мире утонули все звезды и сам мир рассыпался в прах – наверное, почувствовал бы.

– Мама! – хрипло проговорила я.

Она бросила на меня быстрый взгляд и улыбнулась.

Телефон был весь забит сообщениями от Софии. В первом было только мое имя.

«Алиса

Ты почувствовала

Ответь мне

Ответь мне

Ответь мне

ПОЗВОНИ»

И еще одно, с незнакомого номера:

«У Софии сегодня вечером в 10. Будут поминки».

Это было сообщение от Дафны. Наверняка от нее. Собирает нас всех в одном месте: меня, Софию и остальных. Может быть, и незнакомец из метро тоже будет там. Придет со своими песенками и с ножом в кармане. Может быть, он захочет довести свое дело до конца.

Я написала:

«Думаешь, это хорошая идея?»

Она не ответила. Я позвонила Софии, но ее телефон был отключен. Дело для нее обычное, но все же это встревожило меня. Я сказала себе: можно ведь не идти, даже надо бы остаться дома, но знала, что пойду. Я должна. Должна отдать дань скорби Сопредельным землям.

Весь день я провалялась в постели – пила куриный бульон, смотрела телевизор, немножко пожевала то, что мама взяла из тайского ресторана, – а затем надела черные джинсы, черные кроссовки и черную футболку. Пыталась сделать прическу как у Зельды Фицджеральд и подвести глаза в стиле «новой волны» – и то и другое увенчалось успехом примерно наполовину. В карман джинсов я сунула перочинный ножик.