Страна Лимония - [57]

Герман, польщённый вниманием товарищей, решил внести свою лепту в обсуждение личности американского президента.

— Товарищ полковник, это хорошо, что президентом в Штатах сделали этого старого пердуна Рейгана. Только ваш заместитель неправ. Рейган играл шерифа в фильме «Закон и порядок», а «Великолепная семёрка» обошлась без него. Тогда ещё он был молодым. А сейчас он старый и ровным счётом ни черта не смыслит в политике.

Гаджиев злобно сверкнул маслинами глаз, а Стрельцов вдруг как-то насторожился, но Германа уже несло:

— Я в одном журнале читал, что после шестидесяти в мозгу у человека происходят необратимые изменения, ведущие к старческому слабоумию.

В воздухе повисла тишина. На следующей неделе руководителю «Тибета» должно стукнуть шестьдесят два года, и штабисты уже подыскивали достойный подарок своему шефу.

— Товарищи офицеры, тихо! Минуточку внимания, — спас положение капитан Гаджиев, — вернёмся к нашим задачам.

Старый партизан как-то вдруг осунулся и тихо сел на своё место.

— Докладываю, товарищи офицеры, — продолжил Гаджиев, — что наши коллеги в провинции Кандагар вчера вечером захватили два каравана с оружием и боеприпасами. Во время проведения операции все мятежники были уничтожены.

Гаджиев выдержал паузу и продолжил:

— Это достойный подарок XXVI съезду КПСС. Вы знаете, что многие трудовые коллективы...

— Но у нас в провинции караваны не ходят, — перебил Гаджиева Юрка Селиванов. — У нас до границы с Пакистаном рукой подать. Нам это оружие в «барбухайках» везут.

— Вот и надо парочку таких «барбухаек» захватить, — поддержал мысль молодой заместитель Стрельцова.

Тут вдруг совершенно неожиданно встал Володя Малышкин и попросил слова. Гаджиев встрепенулся и, сдвинув брови, пригрозил:

— Вами, товарищ Малышкин, и вашим собутыльником Филимоновым мы займёмся отдельно.

— Да послушайте, наконец, — возвысил голос провинившийся, — мы тут с Филом вчера совещались...

Громкий хохот потряс штабную палатку.

— Что вы ржёте, послушайте, наконец! — пытаясь перекричать развеселившихся офицеров, настаивал Малышкин. — Мы с Филимоновым перед тем как... В общем, мы вчера встречались с моим агентом «Фархадом».

— Где? — уже не скрывая улыбки, полюбопытствовал Гаджиев.

— В бассейне.

— Где-где? — переспросил ведущий совещания.

— Я же говорю — в бассейне. Там сейчас воды нет, и туда никто не ходит. Мы спустились и беседовали с агентом в условиях полной конспирации.

— Так вы «на троих» начали? — задала шутливый вопрос галёрка.

— Агент «Фархад» сообщил, — не обращая внимания на шутки, продолжил Малышкин, — что рядом с нами на высоте... — он указал её координаты, — в подвале одиноко стоящего дома располагается большой склад оружия и боеприпасов.

— Так-так, продолжайте, товарищ Малышкин, — вновь взял бразды правления в свои руки полковник Стрельцов. — А кто может это подтвердить?

— Съездим в ХАД, поспрашиваем, на обратном пути заедем в аэропорт, к ГРУшникам, потрясём советников Царандоя.

— Хватит, хватит. Достаточно подтверждения ХАДа, — оживлялся полковник. — Если всё совпадает, вечером организуем авианалёт.

Но тут боевой настрой руководства попытался развеять Виктор Колонок. Разглаживая бороду, он глубокомысленно сделал паузу и произнёс:

— Насчёт встречи с агентом я не сомневаюсь, только что за ерунда, товарищи офицеры? Зачем «духам» тащить боеприпасы в гору, а потом корячиться — нести обратно. Что, мало мест на равнине?

Руководство стало оглядываться. Семена недоверия легли в благодатную почву. Но тут вновь вскочил Малышкин.

— Я ручаюсь за достоверность информации. А насчёт «туда-сюда»... Где вы видели «духов» с мозгами? Если бы они могли думать, то зачем, спрашивается, нас пригласили. Короче, заволокли боеприпасы на гору, и точка! Зачем да почему — разберёмся, когда разбомбим их логово.

Полковнику Стрельцову аргумент показался убедительным. Он встал, протёр очки и предложил отработать план нанесения бомбоштурмового удара.

— А теперь, — обратился полковник к офицерам, — прошу всех приступить к работе. Да, ещё: к середине недели сдайте ваши предложения по новым вербовкам.

Комфорт в окопе

Герман выходил из палатки вместе с Олегом и Репой.

— Фил, вы что, правда вчера с агентом встречались? — не вытерпел он.

— Возможно... Не помню.

Друзья не стали донимать своего провинившегося товарища расспросами и пошли готовиться к отъезду в провинциальное управление ХАДа.

Первыми на «уазике» уехали Малышкин и Филимонов. Герман ждал, пока наберётся достаточное количество желающих выехать в город на «санитарке». Предполагая, что работа в ХАДе может занять время, он решил облегчиться, чтобы не задыхаться в смраде афганского туалета. Молодой человек привычным движением вырвал последнюю страницу газеты «Известия» и поспешил к выходу. Вдруг его остановил Володя Конюшов и, выразительно двигая пшеничными бровями, спросил:

— Пошёл в окопы?

— Да, как видишь, — демонстрируя клочок «Известий», ответил Герман.

— А с комфортом не хочешь?

— Это как?

Репа торжественно достал из тумбочки рулон туалетной бумаги.

— Ну, ты жируешь, капитан, — неодобрительно отозвался Герман.

— А ты пробовал?

— Ни разу в жизни.