Страх высоты - [46]

Светлана повернулась к Инне, и Мазин заметил, что слез на ее щеках уже нет.

Инна молчала.

"Интересно, что она о ней думает? Наверно, считает за недалекую, в общем, простушку с хорошо развитой фигурой".

— Но вы не вышли?

— Нет. Как я могла выйти? Она бы подумала, что это Антон меня прячет. А он бы так делать никогда не стал. Если б он знал, где я, он бы прямо сказал, что я здесь, потому что он был прямой и принципиальный.

Мазин отметил — "принципиальный". За весь вечер это было первое нерусское слово. Да, когда она волнуется, ей не до звучных "хобби".

— Он сказал, что не виноват, и я ему верю, верю! А она угрожала ему.

Мазин вопросительно глянул на Инну.

Та ничего не опровергла, только пожала плечами и сказала:

— Эта девушка преувеличивает, конечно, но ее можно понять.

— Предположим, — согласился Мазин. — Что же произошло после того, как ушла Инна Константиновна?

— Я вышла.

— Тихомиров удивился?

— Еще бы! Или нет… закрыл лицо руками.

— Ты все слышала? — спросил.

— Да.

— И что ты поняла?

— Тебя хотят оклеветать!

— Я это заслужил.

— Но ты не мог ничего украсть! Не мог! Я же знаю!

— Да, я не вор. Ты веришь мне?

— Как же я могу тебе не верить!

— Спасибо!

Он поцеловал мне руку.

— А теперь уходи!

— Я не могу оставить тебя сейчас.

— Нет, уходи. Я должен обдумать свое катастрофическое положение. Меня ждет позор и гибель.

— Она не скажет!

Нет, она скажет, она будет мстить мне. У меня нет выхода.

— Что ты задумал?

— Ничего.

— Что ты задумал?

— Пока ничего. Мне нужно решить. Иди, пожалуйста.

— Я не могу оставить тебя одного.

— Одному мне будет лучше. Я не хочу никого видеть!

— Даже меня?

— Мне стыдно перед тобой.

— Хорошо, я уйду, чтобы ты успокоился, но знай и помни, что бы ни случилось, я всегда с тобой.

— Спасибо, Светлана!

— Обещай мне, что ты не сделаешь никаких глупостей.

— Что ты! Я просто должен отдохнуть, а завтра мы все обсудим вместе.

— Обещай мне! Ведь ты настоящий ученый. Ты должен беречь себя. Обещаешь?

— Обещаю…

— Я поверила ему, но он не сдержал слова.

— Вы ушли? — Мазин вернулся к фактам.

— Он так настаивал! Я хотела быть с ним, но я знала, что он не любил перекладывать свои беды на других. Он одолевал их сам. Всегда. А на этот раз…

"Сейчас заплачет, — решил Мазин, и в самом деле глаза Светланы снова начали наполняться слезами. — Как у йогов: управление функциями!"

Этими прозрачными глазами Светлана смотрела на Инну.

— Поэтому я и послала записку. Я, конечно, неправильно поступила. Я должна была сама рассказать, но я не знала, как вы отнесетесь, а вы должны были узнать все, должны были, чтобы наказать ее, потому что она погубила человека! Я думала, что это ее записка, потому что она все время изводила Антона. Пусть я неправильно поступила, но вы должны ее наказать, должны!

— За что?

— Как "за что"?

— Чтобы наказывать Инну Кротову, необходимо, во-первых, доказать, что Антон Тихомиров покончил с собой, а во-вторых, и это тоже немаловажно, что упреки Кротовой были безосновательными, а работа Тихомирова носила вполне оригинальный характер. Все это требуется доказать. Вот если бы у нас была тетрадка и мы могли бы сравнить ее с текстом диссертации… Но тетради-то нет. — Мазин посмотрел на Светлану. Та сжимала замок сумочки.

— Видимо, ее сжег Тихомиров. Вы видели его последней, Светлана. Не проясните ли еще этот вопрос?

Ответить она не успела.

— Неужели вы всерьез полагаете, что Инну могут судить? — перебил Рождественский.

Мазину стадо трудно.

— Если Светлана выступит свидетелей. Она, повторяю, видела Тихомирова последней.

— Неправда. Последним его видел я.

Это было неожиданно. Теперь уже Рождественский, а не Светлана оказался в центре внимания.

— Вы шли неправильным путем, когда связали меня в своих умозаключениях с моей машиной. Я приезжал на такси, — сказал он Мазину с нервной решимостью.

Тот кивнул по возможности вежливо.

— На машине поехала Инна. Я остался ее ждать. Я нервничал, даже жалел, что рассказал ей обо всем. Пошел в ресторан, взял бутылку коньяку и вернулся не на дачу, естественно, а на квартиру Инны. Ее еще не было, а времени прошло много. Что оставалось делать? Я мог предположить все, что угодно. И я не выдержал, поехал сюда сам. Я не хотел говорить об этом и мог бы смолчать и сейчас, но я не ожидал, что наш разговор так повернется. Конечно же, Инна абсолютно ни в чем не виновата. Виноват этот негодяй. И если ей угрожает суд, я должен сказать правду. Я видел этого подонка последним, и он не помышлял о самоубийстве. Если б не вмешалась судьба, он пережил бы нас всех. Я готов подтвердить это в любом суде. И доказать, что он украл труд профессора Кротова, потому что я видел и тетрадку, и автореферат.

Мазин ожидал протеста Светланы, но та сидела, как в рот воды набрав. "Чем же он так ее удивил?"

— Возможно, вы видели тетрадь, но куда она девалась?

— Он уничтожил ее.

— Тихомиров?

— Да.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. Он сжег ее перед моим приходом. Вот зачем ему потребовалось остаться одному, и вот что он собирался обдумывать!

— Расскажите подробно, — повторил Мазин слова, которые повторял неоднократно. Правда, на этот раз без напора.

— У меня, как вы понимаете, тоже был ключ от квартиры. Это, между прочим, моя квартира, и я никогда не прощу себе, что пустил сюда этого проходимца.