Страх. Трамп в Белом доме - [27]

Коми сказал: «Я думаю, что мы обсудим это вдвоем».

«Да, только вдвоем», — согласился Трамп.

Хотя Коми умел играть роль бескомпромиссного служаки, он все же смягчил информацию, которая была у него. Он объяснил, что существует досье с неподтвержденными заявлениями и он передает его. Ему не хочется, чтобы это стало для избранного президента неожиданностью, поскольку досье уже широко циркулирует и наверняка появится в СМИ.

В досье утверждалось, что Трамп находился с проститутками в московском отеле в 2013 г. и у русских есть соответствующая видеозапись. Коми не упомянул об утверждении, что Трамп заставил проституток помочиться друг на друга в постели, где когда-то спали президент Обама и Мишель Обама.

Коми позднее написал: «Я решил, что эту деталь не обязательно сообщать ему во время рассказа о досье. Все было и так достаточно пикантно. Во время разговора у меня возникло странное ощущение нереальности, словно я смотрел со стороны на самого себя, рассказывающего новому президенту о проститутках в России».

Трамп решительно отмел все утверждения. Разве он похож на парня, которому нужны проститутки?

В своей книге «Высшая степень преданности» (A Higher Loyalty) Коми говорит: «ФБР пока не занималось расследованием его связей. Это была абсолютная правда. Мы не открывали дела против него. Нас действительно не касалось, что он выделывал со шлюхами в Москве, до тех пор, пока не было признаков того, что русские пытаются использовать его каким-либо образом».

А вот как он описал завершение встречи с Трампом: «Когда он начал уходить в оборону, а разговор стал скатываться в сторону катастрофы, я инстинктивно привел последний аргумент: “Мы не ведем расследование против вас, сэр”. Это, похоже, успокоило его».

Личный разговор продолжался пять минут.

Трамп потом говорил своему адвокату, что слова Коми о якобы имевших место развлечениях с проститутками в Москве потрясли его: «У меня достаточно проблем с Меланьей, подругами и тому подобным. Мне ни к чему что-то еще. Я не могу допустить, чтобы Меланья выслушивала все это».

После брифинга Трамп выпустил заявление с призывом быть «конструктивными», однако информация, похоже, никак не повлияла на него. Попытки «России, Китая, других стран» вмешаться «абсолютно никак не отразились на результатах выборов, особенно с учетом того, что взлома автоматических урн для голосования не было».

Четыре дня спустя, 10 января, новостная интернет-компания BuzzFeed разместила 35-страничное досье в открытом доступе.

Именно тогда я прочитал этот документ. На странице 27 говорилось: «Два информированных источника из Санкт-Петербурга заявляют, что кандидат от Республиканской партии ТРАМП давал взятки и участвовал в сексуальных утехах в городе, однако ключевых свидетелей заставили молчать, и подтверждение получить трудно».

Там подчеркивалось, что «всех прямых свидетелей “заставили замолчать”, т. е. подкупили или вынудили исчезнуть».

Иначе говоря, в досье ясно указывалось, что проверить информацию невозможно.

Меня поразили не сами утверждения, которые могли оказаться правдивыми, а то, что руководители разведслужб, в частности директор ФБР, решили предъявить их Трампу.

Центральной частью брифинга 6 января была разведывательная оценка вмешательства России в выборы. Такой отчет считается в разведывательном сообществе самым важным, хорошо обоснованным и убедительным. В своей книге «Факты и страхи» (Facts and Fears) Клеппер называет его «краеугольным камнем в море важнейших данных, представляемых американской разведкой». ЦРУ, АНБ, ФБР и другие разведывательные службы вносят свой вклад в сбор информации. Они также идут на риск, сводя такую сверхчувствительную информацию в один отчет, который может попасть в руки посторонних.

А потом Коми представляет досье словно походя, говоря, что в этом грязном, непроверенном и неподтвержденном примечании имеются отвратительные обвинения в ваш адрес.

Они хотели, чтобы избранный президент верил официальной оценке. Так зачем же портить его с помощью досье? Они знали Трампа достаточно хорошо и понимали, что это вызовет у него негодование. Досье вызвало бы негодование у любого. Так зачем же руководители разведслужб приложили к своему самому серьезному документу какое-то непроверенное досье?

Характер материалов в досье давал все основания репортеру или ФБР отнестись к ним с подозрением, попытаться найти источник и выяснить, можно ли найти подтверждения. Понятно, что ФБР не было обязано делать это, хотя впоследствии они и учинили расследование.

Однако его включение, даже в урезанном виде, в повестку одного из важнейших брифингов не имеет, на мой взгляд, особого смысла. Это все равно, если бы я написал одну из самых серьезных и сложных статей в Washington Post и прицепил бы к ней приложение с непроверенными утверждениями. Вот, мол, у меня есть список задумок для будущих расследований, и я прилагаю его.

В «Высшей степени преданности», опубликованной год спустя, Коми пространно описывает свои размышления до встречи с Трампом о том, как поступить с досье. «Я сохранил должность директора ФБР, — пишет он. — Нам была известна информация, а также человек, которому ее следовало передать. Для меня этого достаточно, чтобы действовать. План приобрел бы смысл, если бы удалось подобрать нужные слова для разговора с новым президентом о проститутках в Москве».