Страх огня - [21]

Сегодня утром они не говорили о фотографиях. Джейсону не хотелось, вновь подняв эту тему, провоцировать очередную сцену. Кроме того, он полагал, что Кайла просто не вынесет этого, точно так же, как она не могла заставить себя заговорить о Ральфе.

Ральф Грейнджер был женихом Кайлы до того, как она встретила Джейсона. Она бы наверняка уже была замужем, имела бы кучу ребятишек, если бы бедняга не умер. Она была с ним, когда это случилось, в палатке, которую они делили в пешем походе по Скалистым горам между Невадой и Аризоной.

Всего за несколько недель до того, как ему должно было исполниться двадцать шесть, у него остановилось сердце. Кайла пережила сильнейший шок. Смерть Ральфа казалась загадочной, но вскрытие показало, что у него был врожденный порок одного из сердечных клапанов — клапана легочной артерии. Всю свою короткую жизнь он носил в себе бомбу с часовым механизмом, тикавшую у него внутри, и ни один из врачей этого не заметил. Если бы болезнь обнаружили вовремя, Ральф остался бы жив. Ему требовалась операция на сердце, хирурги могли бы заменить клапан. Операцию вряд ли можно назвать смертельно опасной, поскольку риск осложнений был невелик. Девяносто девять пациентов из ста покидали больницу через восемь дней после хирургического вмешательства, и Ральф должен был стать одним из них. К несчастью, обнаружить врожденные пороки не так-то легко. Обвинять семейных врачей, к которым обращался Ральф, в том, что они пропустили такое заболевание, казалось бессмысленным.

С тех пор в глазах Кайлы смерть стала чудовищем, ни справиться, ни примириться с которым она не могла. Когда умирал член семьи или знакомый, как недавно случилось с дядей Крисом, Кайла иногда впадала в депрессию, которая могла длиться неделями.

Несчастный случай, произошедший в их палатке в Скалистых горах, был одной из тех вещей, говорить о которых Кайла отказывалась наотрез, несмотря на все попытки Джейсона обсудить ситуацию. Но однажды она все-таки проговорилась, и после этого смерть Ральфа предстала в совершенно ином свете. Джейсон так и не понял, в чем, собственно, было дело, однако он знал: Ральф предсказал собственную смерть незадолго до того, как она действительно случилась. Джейсону хотелось услышать об этом больше, особенно сейчас.

Сидя за рулем машины, везущей его к «Таннеру и Престону», Джейсон пытался думать о других вещах, но мысли не повиновались ему. Самым главным из всех вопросов, которые он задавал себе, оставался такой: где, ради всего святого, может находиться это кладбище? На первый взгляд, оно казалось одним из бесчисленного множества других, которые можно найти в Соединенных Штатах. С равным успехом оно могло быть как в Калифорнии, так и в Мэне. И случайное угадывание здесь не поможет. Но поиски в Интернете ни к чему не привели, а Лу, с которым Джейсон переговорил вчера по телефону, тоже ничем его не обрадовал.

Голова Джейсона гудела от вопросов, пока он в машине катил по шоссе Пасифик-Коуст-хайвей, где с одной стороны синел океан, а с другой — зеленели холмы Малибу.

Но Джейсон ничего этого не видел. Он смотрел прямо перед собой, механически лавируя в плотном потоке автомобилей — наступил час пик.

Мысленно Джейсон вернулся к своему повторяющемуся кошмару, который вдруг вновь ожил в его снах. Он не мог припомнить ни единого события в своем прошлом, что могло бы породить у него пирофобию. Страх просто жил в нем; так одни боятся высоты, а другие — открытого пространства. Страшный сон, символизирующий то, чего Джейсон боялся больше всего на свете, что оставалось с ним всегда, сколько он себя помнил. Не имея возможности убежать, окруженный со всех сторон пламенем, он ждал неизбежного — ужасной смерти. Невыносимой боли.

Ледяные мурашки пробежали по его спине, сползли по ногам и добрались до кончиков пальцев. У Джейсона перехватило дыхание. Он резко нажал на тормоза и остановился на поросшей травой обочине, а потом заставил себя сделать вдох и шумно выдохнул.

Мимо проносились автомобили. Вдали его манила Санта-Моника. Палатки и павильоны на пляже, подростки на роликах, первые купальщики, с утра пораньше решившие окунуться в море. Солнце. Ясное голубое небо. Самый обычный день мирной жизни Южной Калифорнии.

Но ему было плохо.

Очень плохо.

И перед его мысленным взором возникли события далекого прошлого.

Он бежит, петляя меж деревьев, ветви которых больно царапают его, а кора безжалостно обдирает ему локти. Факелы! Они преследуют его, словно ужасные твари с горящими глазами. И этот запах гари. Он перепрыгивает через упавшего лесного исполина и едва успевает поднырнуть под толстую ветку.

Он задыхается. У него больше нет сил. В отчаянии перемахивает через колючий куст и больно ударяется о твердую лесную подстилку. Садится на корточки, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Сияние горящих палок приближается, и вот они уже плывут мимо него. Совсем рядом. Дым царапает ему горло. Жар становится невыносимым. От едкого запаха огня он впадает в оцепенение.

И вдруг он слышит голоса. Они доносятся до него сквозь треск и шипение пламени факелов. Громкие и восторженные.