Страх и отвращение предвыборной гонки – 72 - [164]

ХСТ: Как вы думаете, такого рода кампания, которую вы вели на предварительных выборах, кампания антиполитики, могла бы иметь шанс в 76-м, или же вы думаете, что мы все заблуждаемся относительно всего этого — не только характера времени, но и природы электората?

Макговерн: Я не думаю, что подход, который я использовал, близок большинству. Нам было бы трудно победить.

ХСТ: Иными словами, ничего лучше, чем это? Даже с учетом всех этих новых избирателей? Это была чертовски мощная потенциальная опора для вас, не так ли? Что же произошло?

Макговерн: Я думаю, что мы преувеличили силу стремления к переменам среди молодежи. Мы видели активистов на предварительных выборах, но это всегда небольшой процент — люди, которые действительно работают. Каждую субботу вы видите стадионы, забитые десятками тысяч человек. Огромному количеству людей в этой стране гораздо интереснее, побьют ли «Дельфины» «Краснокожих», чем кто будет сидеть в Белом доме — Никсон или Джордж Макговерн. Кроме того, я думаю, что такая апатия — это своего рода усталость после активности 1960-х — движения за гражданские права, движения за мир, крестовых походов, маршей, демонстраций. Никсон оставил все это позади. Ситуация успокоилась. Он обезоружил движение за мир — никаких больше беспорядков, никаких демонстраций, и я думаю, что люди боятся всего, что похоже на серьезные изменения. Они боятся, что мы вернемся к тому же энергичному протесту, несогласию и демонстрациям, от которых они устали в 1960-е годы.

ХСТ: Как вы думаете, 1960-е закончились в 1968-м или в 1972-м?

Макговерн: Я думаю, что они начали… что избрание Никсона в 1968-м действительно положило им конец.

ХСТ: В каком-то смысле вы вели кампанию 60-х в 70-е годы…

Макговерн: Да.

ХСТ: Я слышал такие разговоры и думал об этом.

Макговерн: Мы вели кампанию, которая, возможно, привела бы к победе в 1968 году. Вероятно, привела бы. Могла бы… Вы знаете, все это спекуляции, Хантер. Не думаю, что кто-то из нас действительно знает, что происходит. Но этот эффект маятника всегда действует в американской политике, и я ожидаю, что в ближайшие несколько лет Никсон нарвется на неприятности. Думаю, что наступит разочарование тем, как он решает военный вопрос. Экономические проблемы никуда не исчезнут, и проблемы больших городов будут усугубляться, и в результате кто-то в 1976-м, возможно, выступит с такой же платформой, с которой я вел свою кампанию в 1972-м, и победит.

ХСТ: Не знаю. Меня это беспокоит, и я заметил, особенно среди студентов, нарастание чувства недоумения и отчаяния. Какого черта произошло, и куда мы движемся, и…

Макговерн: Да. Письма, которые они присылают сюда, — господи, они обнадеживают. Это то, что удерживает меня от отчаяния. Маятник действительно сильно качнулся в сторону, но он вернется. Я верю в это.

ХСТ: Сколько ущерба, как вы думаете, нанес Хамфри?

Макговерн: Ну, он подорвал наши силы в Калифорнии настолько, что мы, вероятно, так и не оправились после этого.

ХСТ: Вопрос, который вам может не понравиться, но он преследует меня с тех пор, как это случилось. Что, черт возьми, сподвигло вас публично предлагать вице-президентство Хамфри? Думали ли вы, что он примет его, и если бы принял, могло бы это реально помочь?

Макговерн: Это была попытка привлечь на нашу сторону некоторых из его людей, которые в противном случае пошли бы за Никсоном или проигнорировали бы выборы.

ХСТ: Господи! Думать, что после всей той истории в Калифорнии мы могли бы в конечном итоге получить предвыборную связку Макговерн / Хамфри. Если б до такого дошло, я лучше проголосовал бы за доктора Спока!

Макговерн: Ну, тогда казалось, что это нужно сделать, чтобы получить коалицию большинства, но, возможно, и не надо было.

ХСТ: Зачем пытаться удержать единство Демократической партии, если это партия рациональности — нечто, что собирается вместе раз в четыре года? Это вопрос, которым я задаюсь снова и снова: куда мы движемся дальше? Не является ли это похоронным звоном по тому, что мы приняли за новую политику?

Макговерн: Я не согласен с этим. Я думаю, что это была первая настоящая серьезная проверка для нее и что 28,5 млн американцев сказали «да». Если бы Джордж Уоллес занялся откачкой избирателей правого крыла от Никсона, мы бы вплотную подошли к победе на выборах. И даже без него мы закончили почти так же хорошо, как и Хамфри с точки зрения общего процента, который мы получили. Вы знаете, что была разница около четырех пунктов между процентом Хамфри и моим?

ХСТ: Я хотел бы завершить это каким-нибудь оптимистичным предположением. На днях кто-то в Йельском университете сказал, что такая кампания, которую вы вели на предварительных выборах, вероятно, не смогла бы победить на национальном уровне даже через четыре года. Но есть места в стране, где она могла бы определенно сработать — на уровне штата или на местном уровне.

Макговерн: Я верю в это. Думаю, на этих предварительных выборах я продемонстрировал, что можно отправиться в штаты, которые якобы настроены враждебно, c такой построенной на человеческом общении, как между соседями, кампанией, которую мы проводили, и победить. Мы сделали это в Висконсине. Мы сделали это в Массачусетсе. Мы сделали это в десяти штатах. И мы чуть не сделали это в Нью-Гэмпшире. Вы же знаете, что я получил 38 процентов голосов против Маски, и это было действительно одним из чудес этой кампании. Так что, я думаю, нет никаких сомнений в том, что такие методы и открытый стиль кампании будут работать на уровне штата.