Страх - [13]

Тулаев с неохотой посмотрел на пекло за окном, которое здесь, в кабинете с кондиционером, совсем не ощущалось, и ему сразу стал неприятен этот смертник-сексот, заставляющий его ехать через весь город в каменный мешок Бутырки. Он слышал о множестве таких историй, когда осужденный ради лишней минуты нахождения вне камеры готов был давать самые фантастические показания. А если поверят, то такого героя могли и этапировать на место, где он бы хотел показать следы какого-то нового, нераскрытого преступления.

- Как туда ехать, знаешь? - спросил Межинский, и Тулаев, оглушенный своими мыслями, только теперь понял, что не услышал что-то важное.

- Только в общих чертах... Где-то на Новослободской...

- Правильно, - Межинский протянул листок с номерами телефонов. Созвонись с заместителем начальника тюрьмы. Начальник у них в отпуске. Этот зам, он - майор, паренек тоже ничего. Только пугливый. Но, может, оно и хорошо. Во всяком случае, он наверх доложил, а из МВД вышли на Службу безопасности президента...

- А что он сказал? Ну, дословно... - понимая, что может вызвать гнев, все же решился на вопрос Тулаев.

- Дословно?

Межинский и сам не заметил, в общих чертах он передал фразу смертника или слово в слово и, вытягивая из памяти весь этот странный текст, врастяжку произнес:

- "Ничего-ничего. Это не президент мне в помиловании отказал, а я ему. Еще немного - и он на том свете президентствовать будет..." Вот такую фразу этот убийца произнес в запале в камере.

_

10

Спекшаяся от жары июльская ночь висела над землей. И хотя казалось, что ничего в мире не может быть чернее этой ночи, на самом ее дне, между извилистой лентой речушки и серой полосой шоссе, плотным сгустком угля лежал лес. Ни одна травинка, ни один листок внутри этого мрачного сплава даже не шевелился, словно в онемелом ужасе перед случившимся. И когда лучи автомобильных фар ожгли сгусток, вырвали на свет его тайну - стволы и ветви - лес как-то странно вздохнул.

- Долго еще ехать? - прохрипели с заднего сиденья.

- А бел-лый лебедь на пруду кач-чает падшую звезду, - пробубнил в нос водитель, льдистыми, неживыми глазами провел по сплетениям веток и, будто прочтя в них что, ответил: - Приехали. Дальше на одиннадцатом трамвае потопаем, - и омертвил фары.

Чернота вернулась, но стон от странного вздоха остался, и когда трое выбрались из машины на издолбанный асфальт дороги, один из них, самый щуплый и низенький, первым услышал его.

- Что это? - потянув горячий воздух длинным носом, спросил он у ночи.

- Чего? - не понял самый высокий и хриплый, который еле распрямился после сидения в мелком для него салоне "жигулей".

- Вот это... Гул...

- Тут авиатрасса, - пояснил третий, выбравшийся с водительского места. - Потопали. Деревня за лесом. От шоссе - налево.

Он заботливо закрыл дверку на ключ, будто в этой владимирской глуши да еще и среди ночи мог объявиться угонщик, и первым канул во тьму. Двое - за ним.

- Ты что, бывал тут? - прохрипел здоровяк и потрогал макушку, которую он натер о крышу "жигулей".

- Ни разу, - ответил водитель.

- А чего тогда Сусанина изображаешь?

- Мне по карте показали. Иди, помалкивай, - вперед, во

тьму, огрызнулся водитель.

- Вот, сука, куда спрятался!- харкнул под ноги здоровяк.

- Это не самолеты! - обрадовался своему открытию самый маленький, семенящий за ними во тьме человечек. - Это ток идет по проводам. Видите опоры высоковольток?

- Заткнись! - еще раз огрынулся водитель. - Вон огонек видишь?.. А?.. Так это и есть село. Его дом - третий по левой стороне улицы. Секите во все глаза. А то вдруг он до ветру вышел. Шеф приказал его тепленьким взять. Забыли, что ли?

- Он у меня сразу холодненьким станет, - мрачно пошутил здоровяк.

- Я сказал, молчать, - шепотом прохрипел водитель.

Базар потом разводить будем... Не тормози...

Они гуськом спустились к реке, перелезли поочередно через

три ветхих деревянных забора, отделявших огороды за каждым из домов на этой стороне села, полежали в пыльной картофельной ботве после того, как взбрехнула в одном из дворов собака.

- Чего у него окно синее? - еле смог изобразить шепот

здоровяк.

- Телик смотрит, скотобаза, - раздавил водитель на шее

упавшего с ботвы колорадского жука.

- А здесь много жителей? - женским голоском пропищал самый маленький из трех.

- Лбов сорок будет. - Водитель до боли в коже стирал и

стирал мокрые осклизлые остатки жука по шее и, хоть давно

там уже ничего не было, все никак не мог успокоиться. - Он

этот дом с год назад купил. Втихаря.

Водитель оглянулся на реку, вяло тащившую на себе жару в обход села, и прошипел:

- Пш-шли! Воровской закон свят!..

Он хотел ногой высадить дверь, увидеть перекошенное испугом лицо бывшего кореша, потом пропустить здоровяка, чтобы он сделал то, что лучше него не делал в банде никто, но синее помаргивающее окно магнитом притянуло его. Водитель припал к углу стекла и в залитой мутным светом экрана комнате разглядел хозяина. У него было умиротворенное лицо тракториста, спокойно отдыхающего после нелегкого трудового дня, и то, что водитель увидел его таким, а вовсе не испуганным, на время остановило его. Он бросил удивленный взгляд на экран и вновь остановил свое движение вправо, к двери, хотя за спиной противно сопел навеки простуженным в колонии носом здоровяк.