Стоящий у двери - [15]

– Я туда не пойду!

Глава 4 Через пустошь к людям

– Нет, Борис Владленович, это совершенно невозможно. Свет включается для всех одинаково, если только где-то найдется более мощная лампочка. Но вы сами понимаете, режим экономии. Запрет на мощность более двадцати пяти ватт – ваше собственное распоряжение. Или Сергея Петровича, уж не помню.

Привратник ни в чем не знает отказа, но как приятно было с умным видом разъяснить ему про плановые понижения нагрузок в сети в ночное время и полную неосуществимость того, что он просит. Мелочь, а душу греет. Если бы Алексей каждый вечер оставался в полутьме наедине с собой и такими воспоминаниями… Будь у него совесть, точно с ума сошел бы. А что, это мысль: довести Главного Привратника до состояния недееспособности! К сожалению, у старика крепкие нервы.

Он знал, чего хочет. Власть Привратников уже беспредельна, критическая масса накопилась, через край переливается. Пора ей поделиться. Никто добровольно с этой верхушки не спрыгнет, падать высоко. Алексей понимал, что может всего добиться постепенно, к нему относятся всерьез, как к преемнику, делятся информацией, он уже допущен к высшему кругу. Но пока ему позволено только подглядывать в замочную скважину. Они показали, что он может получить, если… Нет, такую власть не передают. Ее можно только взять. И намного быстрее, чем это произойдет естественным путем.

Главный Привратник сам показал ему путь. Алексей навсегда запомнил тот день двадцать лет назад: бледное сосредоточенное лицо мужчины, поворачивающего запирающее устройство гермозатвора. Безмолвствующих людей внутри и воющих от ужаса – снаружи. Один человек принял решение. Когда ворота были заперты и стук по толстой металлической двери стал напоминать мышиное поскребывание, человек повернулся и сказал:

– Мы в безопасности.

Да, они действительно были в безопасности… Борис Владленович им это обеспечил. И никто не возразил, потому что не хотел оказаться снаружи. Правда, и аплодисментов будущий Главный не дождался. Двенадцатилетний мальчик Алеша был слишком напуган, чтобы спросить: а как же остальные? Огляделся вокруг, понял, что взрослые не возражают, и согласился с ними. Сомнения пришли позже. Но к тому времени он уже научился держать свое мнение при себе.

Никто в бункере не остался без дела. Малое число выживших могло не опасаться голода, но людей не хватало. К счастью, нашлись специалисты, наладившие вентиляцию, водопровод и освещение. Здесь было тепло зимой, фильтры исправно очищали воздух и воду. Хватало медикаментов. Но никто не смог вылечить сестру Бориса Владленовича. Для подростка нашлось занятие – присматривать за ее дочерью, Леной. Маленький ребенок не давал покоя, но приходилось проводить с ней целые дни, пока дядя занимался делами. Тогда только стало понятно, кого спасал Главный Привратник, о ком он сказал «мы в безопасности». Да, вначале «они» были в безопасности, он и его семья, только о них он и думал тогда. Урок Алексей усвоил – спасай своих. Если таковых нет – себя. Любой ценой. Никто другой об этом не позаботится.

* * *

Доронину показалось, что это он в противогазе плохо расслышал слова, но здоровяк уже снимал и мешок. Лысый на самом деле не собирался идти дальше. Страх ли в этом виноват, или просто ему захотелось цену себе набить, командир пока не понял, настолько был не готов к такому повороту событий. В голове крутились пока самые прозаичные мысли: если груз амбала распределить по отряду, пожалуй, они его не унесут. А заставить изменить решение этого будет сложнее, чем мелкокалиберного Глюка по снегу повалять.

И потому, пока сталкер еще путался в лямках рюкзака, Доронин направил ему в голову ПМ. Терять нечего: утрата основной тягловой силы означала практически провал операции, и командиру было все равно, в каком виде Лысый покинет отряд, живым или мертвым. Буквально затылком он ощутил, что за спиной собрались несколько человек. Конечно же, Пищухин. Ильяс. И мстительный Глюк, верно определивший, на чьей стороне сейчас сила.

– Или ты идешь вперед, или останешься здесь. На принятие решения даю тебе минуту.

Рука Дредда не дрожала. Не составляло проблемы удержать пистолет на весу в течение шестидесяти секунд.

Денис пытался подавать знаки Лысому: отступись, командир знает, что делает! Но в темноте за спиной здоровяка до самого горизонта, не очень-то далекого, просматривалась голая равнина. Как тарелка, на которую им предстояло самим забраться. Отряд открыт для любого нападения, никакая круговая оборона не спасет при атаке с воздуха, некуда убежать, негде укрыться или окопаться. Только черный камень под ногами, поблескивающий в мутном свете луны и командирского фонаря, как стекло. Луч от него не слепил глаза Лысому, светил вниз.

Бежали секунды. Денис не верил, что командир способен выстрелить, но понимал, что такое вполне возможно! Потерять рядового в бою тяжело, но вот убить его собственноручно… Поэтому отряд собран из чужаков, и чужой его возглавляет, чтобы не жалеть никого и думать только о цели. А цель сейчас поставлена под угрозу. Под сомнение. И авторитет командира тоже, об этом Доронин заботится не в последнюю очередь.