Стоя на краю - [34]

– Привет, – окликнул Федор Полковника. Тот ответил взмахом руки и проводил взглядом патруль, отпустив при этом несколько заковыристых метафор, в приличном обществе непринятых. Литвинов и ухом не повел – Полковник всегда так выражался. Неизбывное наследие армейской молодости и командного училища.

– П…ц! – эмоционально заключил владелец мохнатой овчарки по кличке «Лора». Спущенные с поводков собаки полностью погрузились в загадочный мир запахов поросшего одуванчиками газона и на хозяев внимания не обращали. – Видел? Видел, я тебя спрашиваю? Две, бля, дивизии одних только вэвэшников! Не считая полка морской пехоты ВКК, базирующейся на левом берегу Невы, и частей госбезопасности! Почти двадцать тысяч стволов!

– Так ведь Халифат, – осторожно сказал Федор, пожав руку. – Воевать собираемся.

Замечание было вполне обоснованным: в новостях только и говорили о постепенно разгорающемся конфликте на южных границах, все были уверены, что крупной войны не избежать. Между прочим, по распоряжению генерал-губернатора в столице дважды проводились учения гражданской обороны – создавалось впечатление, будто власти всерьез опасались нападения с воздуха или из космоса, хотя ничего подобного произойти не могло никогда и ни в каком случае: система ПВО-ПКО вокруг города способна перехватить муху, случайно залетевшую в запретную зону. Разумеется, отразить плазменный удар с орбиты никакая противовоздушная оборона не в состоянии, но у Исламского Союза нет боевых кораблей, оснащенных орудиями «космос-земля», это общеизвестно!

– Общеизвестно, – передразнил Полковник. – Весь Северо-Запад и Прибалтика на военном положении! Эвакуируют столицу! Да ничего подобного не было с 1941 года! И Халифат здесь ни при чем…

– А кто тогда при чем?.. – спросил Федор и, подумав, предложил: – Может, пива выпьем?

Под пиво язык развязывается куда лучше, чем в обычном разговоре, а летнее кафе совсем рядом, в парке, только улицу перейти. Машинально Федор отметил, что на прежде оживленном Пискаревском очень мало машин, в основном тяжелые фуры с военными номерами. Частников почти совсем не видно.

…Литвинов был знаком с Полковником очень давно, лет пятнадцать, со времени когда господин старший лейтенант только-только ушел из армии и начал обживаться в гражданском обществе. Тогда он еще был отягощен семейством, тосковал по службе (уволили Макеева в связи с сокращением сухопутных войск в пользу расширявшихся ВКК) и пытался найти свое место в жизни. Нашел – уголовная полиция. Сам по себе Полковник был классическим типажом ревностного служаки с накрепко привитым понятием об офицерской чести и твердо знавшим, что его основным стимулом является «государева служба» – так уж воспитали. Оперативник, кстати, из него получился неплохой, и по служебной лестнице Макеев поднимался пускай и не слишком быстро, зато уверенно. Пил бы поменьше, цены человеку не было бы! Впрочем, работе это не особо мешало, а каждый знает, что в России больше всего пьют военные, доктора и полицейские – традиция, сложившаяся столетиями.

Вот и сейчас господин майор выглядел так, словно только вчера вышел из долгого запоя: под глазами коричневые круги, жесткая небритая щетина и взгляд с легкой сумасшедшинкой. Никогда не подумаешь, что имеешь дело с сотрудником «убойного» отдела городского управления полиции – скорее полуспившийся прапорщик из отдаленного гарнизона. Макеев в целом был симпатичным парнем – невысокий, худощавый и очень жилистый, с узким лицом и внимательными серыми глазами, однако при желании он мог довести себя до совершенно непотребного обличья изголодавшегося лешего. Одеваться Полковник категорически не умел, предпочитая вне службы таскать потертый зелено-коричневый «лесной» камуфляж, да и следил за собой не самым внимательным образом – сказывалось отсутствие чуткого женского ока.

Присмотревшись, Федор понял, что сваливать вину на алкоголь пока не следует – человек устал до полусмерти. Подозрение подтвердилось: когда недовольных ограничением свободы псин привязали у ограды открытого кафе и выпили по первой кружечке темного «Мартовского», Полковник сообщил, что теперь ему приходится вкалывать не «сутки через трое», а «трое через сутки» – в последнем случае подразумевалось, что после семидесяти двух часов работы можно двадцать четыре часа отдохнуть. Овчарке приходится ожидать хозяина в вольере кинологический службы при Управлении – эдак Лора совсем одичает…

Было очевидно, что Макеева ситуация в городе так же очень беспокоит, но и он при всех своих допусках и сравнительно высокой информированности ровным счетом ничего не понимал в происходящем. Возможно, большое полицейское начальство в чинах от генерал-лейтенанта и выше владело полным объемом сведений, но подчиненным предпочитало ничего не рассказывать, ссылаясь на распространенную версию: грядет большая война с Халифатом, это несомненно! Полковник, однако, наблюдательности опера с пятнадцатилетним стажем не утратил, знал куда больше простого обывателя, а кроме того, умел делать выводы.

– Какой, к бесу, Халифат? – втолковывал Макеев Федору, не забывая посматривать в сторону собак, откровенно скучавших на привязи. В нем явно проснулся бывший военный: младших офицеров в военных училищах учат не только стрелять и командовать, но и грамотно оценивать обстановку. – В Азиатской войне от первого удара аллахакбаровцев по Индии и Средней Азии до капитуляции Тегерана прошло шесть суток! Гражданскую оборону тогда подняли по тревоге только в городах южнее линии Минск-Красноярск, по пятьдесят пятой параллели – дальше низколетящие крылатые ракеты Исламского Союза долететь просто не могли! В Питере и Москве чрезвычайного положения не вводили, я уж не говорю о том, чтобы приводились в постоянную готовность военные учебные заведения…