Стоя на краю - [10]

– Порядок въезда-выезда граждан, зарегистрированных в Санкт-Петербурге и Округе, регламентируется специальным постановлением (см. рассылку 231) канцелярии генерал-губернатора…»

* * *

– Гм… Жестко. – Федор развел руками и выключил монитор. – По-моему, они переборщили с чрезвычайными мерами. Военно-полевые суды? Зачем?! Из-за некоей «террористической угрозы»?

– На нее можно списать все, что угодно, – ответила тетя Валя, возвращаясь к столу. – Тем не менее в городе спокойно, никаких беспорядков, люди остались безразличными.

– А вы чего хотели? Бурных протестов и демонстраций? Русский менталитет веками не меняется. Пускай завтра на нас свалятся с неба Троцкий, Свердлов и Урицкий с Дзержинским, да еще и ВЧК с расстрельными командами, мы только плечами пожмем – «ну и что?». Если власть делает так, а не иначе – значит в этом есть необходимость. Сонного русского медведя надо очень уж растревожить, чтобы он пришел в ярость и порвал на тряпки даже самого могучего противника – примеры известны: Наполеон с Гитлером. Или те же поляки во время Смуты XVII века – огребли по полной программе, пускай сначала и захватили Москву. Либо можно дать медведю полную свободу действий. Свободу от любого закона и любой морали – вот тогда мирный и добрый мишка превратится в кровавое чудовище. Да только пожирать он будет самого себя, как это всегда случалось – и снова вспоминаем раннюю Смуту или Гражданскую войну… Но ведь еще месяц назад все было нормально!

– Да и сейчас ничего особенно страшного не замечается, – пожала плечами консьержка. – Ну скажи, зачем людям бунтовать? А террористы откуда возьмутся? Допустим, они могут пробраться из Халифата в Среднюю Азию – помнишь взрывы в Ашхабаде три года назад? Но Петербург отлично охраняется, все-таки столица, правительство, императорский двор…

– Наверное, причина лежит на поверхности, но мы ее не видим, – отозвался Федор. – Так всегда и бывает. Я уже перебрал несколько вероятностей, ни одна не подходит.

– Все равно в воздухе витает нечто… – тетя Валя щелкнула пальцами, подбирая нужные слова, – нечто неуловимое. Жильцы стали раздражительнее, смотрят так, будто чего-то боятся, а чего именно – понять не могут. Каждый видит, что власти готовятся к крупным и явно неприятным событиям, но никто ничего не объясняет, а значит, напряжение растет… Может, действительно война?

– С кем?

– Э-э… С Халифатом, например.

– Какой смысл? Южные территории нам не нужны, вдобавок там уйма народу – представляете, что будет, если сюда хлынет поток новых подданных? Миллионов эдак двести полуголодных и нищих людей? Никакая экономика этого не выдержит, мы не сможем их прокормить! Выгода нулевая, а проблем появится слишком много. Тут что-то другое, а что конкретно – наверняка скоро будет известно.

– Остается лишь подготовиться к этому самому «другому», – пессимистично заключила консьержка. – Кстати, цены на продукты поползли вверх, процентов на десять за последние две недели. Пришлось прикупить консервов, месячный запас…

– Ну знаете ли! – попытался возмутиться Федор. – По-моему это называется тихой паникой. Причем вызванной незнамо чем! Вы же интеллигентная образованная женщина! А если каждый начнет так делать?

– Почти не сомневаюсь, что именно это и произойдет, – последовал твердый ответ. – Хочешь совет? Создай неприкосновенный запас, холодильник не треснет. И не смотри на меня будто на сумасшедшую, потом благодарить будешь.

– Когда – потом? – оторопело переспросил Литвинов.

– Когда упомянутое тобой «что-то другое» случится. Чует мое сердце, ждать осталось недолго!

* * *

Ближе к вечеру Федор начал ощущать себя совсем неуютно, а причиной тому послужила стандартная процедура просмотра электронной почты, пришедшей за время отпуска. Всего накопилось аж двести девять сообщений, как текстовых, так и аудиовизуальных. Три четверти оказались помечены искусственным разумом домашнего компьютера как спам и были удалены, несколько раз на связь выходили коллеги, пускай и были предупреждены – господин Литвинов в отпуске и знать ничего не желает о проблемах любимой конторы!

Крошечная фирма «Калипсо» состоящая из пяти сотрудников (три менеджера, бухгалтер, он же коммерческий директор, и инженер по обслуживанию техники), занималась торговлей высокотехнологичной медицинской аппаратурой, от сравнительно простых медпакетов до безумно дорогих роботов-автохирургов, каждый из которых являлся своего рода маленьким автономным госпиталем, способным за несколько часов или суток восстановить организм человека, получившего тяжелейшие травмы или ожоги. Стоил такой агрегат несколько сотен тысяч, и если за год удавалось продать хотя бы два-три автохирурга, всем сотрудникам гарантировалась безбедная жизнь. Доход от мелких партий прочей техники, обычно приобретаемой провинциальными стационарами и маленькими частными клиниками, считался чем-то несолидным – эти деньги уходили «на пиво».

Работа непыльная – сиди себе в Интернете, изыскивай потенциальных покупателей, заключай контракты, сопровождай товар к месту назначения и занимайся обучением персонала клиник работе с новой аппаратурой, совершенствующейся с каждым годом. Тем более что есть прямой выход на производителя; следовательно, цены ниже, чем у конкурентов.