Сторожевой полк. Княжий суд - [16]

Миновав посад, мы проехали к реке Коломенке. Здесь на берегу все пространство было запружено подводами – шла бойкая торговля. Рядом лепились деревянные халупы и сараи с бараками. Это и был известный торг – «менок», как его называли местные. Отсюда, сказывают, и город Коломной назвали – «около мена» то есть.

Мы пошли с Макаром сразу в оружейный ряд, присматриваясь к товарам.

Я пусть и нехотя, но все же купил Макару саблю и пистолет, а также нанял на торгу четырех амбалов – из тех, у кого вечно чесались кулаки. Пусть с неделю поохраняют деревню.

– Можете весь день спать, ковырять в носу, купаться в реке – все, что хотите, но ночью – не спать, сидите тихонечко у недостроенных изб. Появится кто чужой – бейте!

– А ежели убьем кого невзначай?

– Так случайно же! Подберите себе в лесу дубины – сподручнее будет.

Амбалы, в общем-то, и не удивились моему поручению. Наверное, им не впервой получать такую работу.

Эту ночь я провел спокойно, а следующей был разбужен криками и шумом драки. Мы оба – я и Макар – накинули кафтаны, натянули сапоги и, перепоясавшись поясами с оружием, выбежали на улицу.

У недостроенных изб шла драка. Слышались звуки ударов, крики, мат. Потом внезапно ударил выстрел.

Я выхватил пистолет и выстрелил на вспышку. Раздался вопль, затем звук падения тела и топот убегающих.

Мы подбежали ближе. В потемках различили – на земле, недалеко друг от друга, лежали два тела. Рядом понуро стояли трое нанятых мною амбалов.

– Жалко, Семку убили.

– Что произошло?

– Мы около изб сидели, как ты и сказал. Слышим, разговор тихий, потом кремнем ударили, искры посыпались. Ну, ясно, снова поджигать явились. Мы на них – в кулаки. Их четверо всего-то и было. Мы бы их помяли, да кто знал, что у одного из них пистоль есть. Он и выстрелил. А потом, сразу почти – еще выстрел. Этот, из нападавших, тоже упал.

– Это я стрелял.

– А мы уж убегать думали. Когда ты нас нанимал, об оружии разговора ведь не было.

Мы с Макаром подошли к лежащим. Амбалу пуля попала прямо в сердце – на рубахе расплывалось темное пятно. В четырех шагах от него лежало тело второго убитого. Я подошел, наклонился. Надо же, стрелял в темноте, не целясь, а попал прямо в голову. Днем по движущейся цели промахнуться мог, а ночью попал! Подспудно я ожидал увидеть мужика, сбежавшего из подвала, но лицо нападавшего было мне незнакомо.

Макар поднял пистолет убитого.

– Куда его?

– Пистолет оставь себе, заряди, пригодится еще.

– Мне тоже так кажется.

Утром амбалы попросили у меня подводу и увезли убитого в Коломну.

Ко мне, держась рукой за бок, подошел Андрей:

– А этого куда?

– Чего с татем и поджигателем церемониться? Он сторожа убил, избы поджечь хотел. Пусть холопы тело его в реку бросят.

– Нехорошо как-то, похоронить бы.

– А избы жечь и людей убивать – хорошо? Ты бы еще в могилку его, да чтобы священник отпел. Не хочешь в воду – брось в лесу, зверью на поживу.

Андрей ушел. А в полдень примчался незнакомый мужик.

– Где князя найти?

– Я князь и есть.

– Ездовой я. Обозом с Москвы едем, камень на стройку везем.

– Ну так везите, ждем.

– Так не дают привезть! Верстах в двух отсель на дороге люди стоят, нас не пускают. Говорят – возвертайтесь. Меня Антонио послал: беги ко князю, пусть выручает.

Час от часу не легче! Мы с Макаром проверили пистолеты и вскочили на коней.

Через пятнадцать минут увидели обоз на дороге, а перед ним – с десяток дюжих молодцев недоброго вида. Разговор шел уже на повышенных тонах, молодцы готовы были драться, хватали ездовых за грудки. Итальянец благоразумно держался поодаль.

Мы подскакали.

– Эй, вы кто такие, по какому праву препятствие обозу чините?

– Сам-то кто? – сквозь зубы процедил рыжий детина.

– Князь я, из Охлопкова. Шапку долой, когда с князем говоришь!

Рыжий медлил. Макар вытащил пистолет и взвел курок. Рыжий нехотя стянул шапку.

– Повторяю, чьи людишки, почему бесчинствуете?

– Боярина Никифорова, боевые холопы. А обоз не пускаем по его распоряжению – посевы нам потоптали.

– Осень на носу – какие посевы? Где они, покажи?!

Глаза рыжего воровато забегали.

– Пропускай обоз, не то силу применю!

– Не стращай, у нас сил поболе твоего будет! – фыркнул рыжий. Судя по его независимому поведению, он у них за десятника или за старшего.

Я подъехал к рыжему вплотную и хлестнул его плетью по лицу – сильно, с оттяжкой. Где это видано, чтобы холоп, пусть и боевой, столь дерзко с князем смел разговаривать? В Москве за такое можно и на дыбу угодить.

Рыжий вскрикнул и схватился за лицо. Из-под пальцев потекла кровь. Его молодцы уже готовы были кинуться на меня, но Макар сбоку красноречиво водил стволом пистолета.

– Кто еще плети отведать хочет?

Молодцы нехотя расступились.

Вдали послышался топот копыт, показались всадники. Лица всех обернулись в сторону приближающихся. Ха! Да это мой Федор со своим десятком. Я обрадовался: быстро десятник обернулся, раньше завтрашнего дня его и не ждал.

Ратники подъехали – потные, грязные, на взмыленных лошадях.

Федор, весь седой от пыли, соскочил с утомленного коня, снял шапку и поклонился мне в пояс:

– Здоровья тебе, князь! Прибыли мы, как ты и наказывал.

Федька окинул собравшихся и мгновенно понял, что назревает конфликт.