СтопХамка - [43]

– Да, нормально, что мне будет, – махнула рукой Света, помешивая что-то в кастрюльке. – Температуры нет – и на том спасибо. А горло еще долго будет болеть.

Подруга выглядела довольной, и Вита ее понимала – благодаря нежданной болезни у той выдалось аж два выходных. Когда такое было в последний раз?

Время близилось к обеду, когда Вита собралась к Полине Матвеевне. Сегодня собиралась провести у доброй женщины побольше времени. Пока шла от подъезда к подъезду, размышляла, как все круто изменилось в ее жизни за последнее время. Теперь визиты к соседке стали чем-то иным, сопричастным к жизни Ивана, а она в последнее время Виту очень интересовала, и с каждым днем все сильнее. Если раньше она стремилась пообщаться с хорошим человеком и напитаться от нее положительной энергией, то сейчас ловила каждое слово об Иване. Спрашивать сама боялась, чтобы не выдать свой интерес, но всю информацию о нем скрупулезно складывала в личную копилку памяти. Правда, о нем она по-прежнему знала очень мало.

– Как хорошо, что ты зашла, Виточка! А то у Катюши сегодня внучок… И за Иришкой с детьми Ванюша приехал с утра пораньше – они сегодня уезжают домой и надо успеть собрать вещи. А мне что-то так грустно стало, как квартира опустела, – вздохнула Полина Матвеевна.

Выглядела она хорошо, несмотря на признаки грусти. На сердце не жаловалась после больницы, и это особенно радовало.

– Ваш сын был сегодня здесь? – зачем-то спросила Вита, почувствовав, как разволновалась даже от этого известия. – Давно?

– Да, с час назад заезжал. Пробыл тут всего минут десять, да и те все Иришку поторапливал. Когда теперь свидимся – не знаю, – снова грустно вздохнула женщина. – А пойдем пить чай! – в следующий момент улыбнулась Вите. – Как же я рада тебя видеть, девочка.

– Чай мы обязательно попьем, но сначала я приберусь у вас. И не спорьте, пожалуйста, – шутливо-строго остановила готовую начать возражать соседку.

Вите срочно нужно было чем-то занять руки, чтобы мысли в голове приняли плавное течение, чтобы испарилось оттуда-то взявшееся лихорадочное волнение.

Если бы она пришла на час раньше, то застала бы Ивана у матери. Хорошо, что этого не случилось, или, наоборот, плохо? Наверное, хорошо, потому что волнений ей хватало и со вчерашнего дня. Посиделки с Иваном в кафе и то, как он потом едва не поцеловал ее, что-то изменили. Или она и это себе надумала, и целовать ее он не собирался?

Полина Матвеевна все пыталась оказать Вите посильную помощь, невзирая на возражения. Пришлось-таки обмолвится, что любит оладушки с пылу с жару, и добрая женщина поскакала на кухню печь оладьи. Вите было стыдно, конечно, тем более она не успела проголодаться после плотного завтрака, но как еще помешать сердобольной соседке убираться на пару с ней? Правильно – только отправить заниматься чем-то другим, что не даст нагрузку на ее больное сердце.

Через час квартира сверкала чистотой, а сама Вита со счастливым и немного уставшим видом уплетала оладьи. Один только запах порождал аппетит, а стоило ей увидеть гору румяных кругляшков на блюде, как есть захотелось еще сильнее. Ну и чай с мелиссой показался ей верхом поварского искусства.

И, конечно же, Полина Матвеевна в который раз предложила посмотреть альбомы с фотографиями. И на этот раз Вита не отказалась, и даже ждала этого предложения.

Вита не ошиблась – Иван в детстве был худой, смешной и лопоухий. А еще почти на всех фотографиях улыбался до ушей. Такой забавный! Окажись сейчас перед Витой такой ребенок, залюбила бы до потери сознания, затискала бы и зацеловала. Но на нескольких фотография Иван был серьезен.

– Здесь ему пять лет. Это через несколько дней после похорон Сережи – мужа моего. Их фотографировали в садике, и воспитательница ну никак не могла его развеселить. Он тогда неделю молчал, и я боялась, что он окончательно замкнется в себе, – с печалью в голосе произнесла Полина Матвеевна, показывая на одну из фотографий.

Вите стало совсем дурно. Сразу же вспомнилось, что она плела еще не так давно, в чем обвиняла Ивана. Да она, кажется, в лицо назвала его зажратым уродом и папенькиным сыночком. Вот же идиотка!

– А… что случилось с его папой? – судорожно спросила и погладила пальцем пожелтевшую от времени фотографию.

– Разбился насмерть. Он монтажником-высотником был. Крепление страховочного троса лопнуло, и он сорвался с высоты…

Господи! Как же это ужасно! Еще дурнее стало, как представила всю степень трагедии, что пришлось пережить этой доброй женщине.

– Сочувствую, – пробормотала, костеря себя на чем свет стоит.

– Да, давно уже это было. Время залечило раны. Только сердечко вот с тех пор и барахлит у меня, – с теплой улыбкой отозвалась Полина Матвеевна, а Вита едва сдержала слезы – так жалко стало в тот момент их всех.

А ведь у этой женщины, тогда еще молодой, на руках остался не только пятилетний сын, но еще и маленькая дочка. Насколько Вита поняла, сестра младше Ивана. И ведь вырастила хорошими порядочными людьми – теперь, когда узнала Ивана ближе и лучше, Вита в этом не сомневалась. Сколько же пришлось хлебнуть бедной Полине Матвеевне…

– Вот он – мой Сережа, – перевернула Полина Матвеевна страницу альбома и показала фотографию, с которой на Виту смотрела почти точная копия Ивана. Разве что волосы у сына были черные, а у отца русые. И что-то в лице Ивана угадывалось от матери, возможно, взгляд. Но подобное сходство Виту даже напугало. – Ванечка очень похож на Сережу, только совсем не помнит его, – подтвердила мысли Виты Полина Матвеевна. – Он как-то очень быстро его забыл. Возможно, травма была слишком сильна, и память блокировала плохие воспоминания.