Стоп, машина! - [2]

По всему полуторакилометровому периметру Института стояли шеренги военизированной охраны и сдерживали любопытных, толпящихся вокруг нашей Машины уже третьи сутки. В толчее шла самодеятельная запись на добровольцев — время-путешественников, по никто из волонтеров шансов на удачу не имел: штаты Машины Времени давно уже расписаны, справки о состоянии здоровья у всех — в полном порядке, характеристики — тоже, так что замен не предвиделось. Дезертиров и уклонившихся тоже не ожидалось.

За два часа до старта явились строем пятьсот стажеров из параллельных институтов социалистического лагеря и развивающихся стран — все в полном порядке, в новенькой униформе и скрипучей портупее, у каждого в руке чемоданчик со сменой белья и туалетными принадлежностями. Полный ажур! Вот теперь тридцать тысяч человек экипажа — налицо.

В девять ноль-ноль на борт Института поднялась Напутственная Комиссия. С полчаса разъезжала по этажам на электрокаре, взирала на панельную обшивку с мертвыми пока еще глазками-индикаторами, молча пожимала всем руки, скупо улыбаясь, наконец, приняла рапорт. Все тридцать тысяч штатных единиц Машины заполнили трибуны нашего крытого институтского стадиона па восьмом — девятом этажах. На искусственную футбольную лужайку вышли Директор и три его Зама — темпоралист, штурман и бортинженер. Замерли шпалеры пионеров с цветами.

«Боже мой! — думал я, подавив в себе дыхание. — Какой эпохальный момент наступил! Какая генеральная минута входит в нашу историю! Весь мир впился в экраны телевизоров и наблюдает, как мы — весь наш впередсмотрящий коллектив — делаем первый шаг в завтрашний день науки и техники».

И еще одна мысль сверлила мне мозг: «Какие же молодцы наши ученые и инженеры! Изобрети они подобную Машину несколько лет назад — при недостаточном уровне знаний, — оказалась бы она маломощная и маломестная, тесная и душная. Тогда пришлось бы мне расстаться и с женой, и с тещей, и с квартирой и отправиться в Неизвестность Грядущего в полном одиночестве. А ныне — все по правилам: квартироблок у нас свой, семья под боком, на тридцать лет мы неразлучны, а вернемся из путешествия, вступим в Будущее — получим и новую квартиру, и персональный автомобиль, и, конечно же, ордена „За победу над Временем“. Все учтено, и за любой подвиг воздастся…»

А Директор в это время на лужайке говорил:

— Дорогие товарищи, коллеги, друзья, высокие гости! Недалек тот миг, когда я, воодушевленный поддержкой всего нашего народа и мысленными аплодисментами всей нашей Земли, загерметизирую парадный и черный люки и дам команду на старт. Заработают хронодвигатели, в лабораториях задергаются стрелки приборов и перышки самописцев, затрещат индикаторы, забормочут печатающие устройства электронно-вычислительных машин, сядут за парты паши малолетние ученики и ступят на путь зрелости студенты. Все будет буднично: бригады сантехников начнут обход жилых домов, из кухни потянутся запахи вкусного съестного, на ринге рефери объявит первый бой боксеров, котельщики обеспечат потребный режим тепловой обстановки. Все будет как всегда, и лишь точные приборы, отрегулированные нашими замечательными техниками, зафиксируют, что мы начали Путешествие по Времени.

Как это делается — я вам пояснить не смогу. Теория темпорального кинезиса очень сложна, лишь семь человек у нас и один за рубежом понимает ее в приблизительном варианте. Я же не темпоралист, а администратор, человек действия, и единственное, что могу вам обещать, это то, что в Будущее мы попадем. Рано или поздно. Такова наша задача, такова наша установка, таково данное нам правительством поручение, которое мы — как один! — выполним.

Коротко о деталях. Наш полет во Времени рассчитан на тридцать лет. Все учтено. В течение десяти лет мы будем идти с темпоральным ускорением, и за это время паша родная Земля испытает неведомый нам двадцатилетний этап развития. Затем мы включим хронотормозные фрикционы и, замедляя хронопоступательное движение, за двадцать лет уравняемся в скоростях с природным ходом Времени на Земле, где пройдет лишь десять лет. Таким образом, через тридцать лет по корабельному и земному календарям мы вернемся и, оторванные от естественного вектора развития, получим уникальную возможность изучить социально-биолого-экологические модификации, развившиеся на Земле почти за треть столетия. Я надеюсь, что работники многочисленных служб, отделов и подсекторов нашего Института — Машины Времени поддержат убежденность Дирекции, отдадут все силы и разделят триумф, неизбежно ожидающий нас на финише многосложного и, не исключено, драматического прыжка в Завтра. Прошу высокую комиссию разрешения на пуск…

И потом был — Пуск!

День третий

…Забавно смотреть сквозь иллюминаторы Машины Времени на окружающий мир. Темпоральное ускорение у нас минимальное, так что пока никакой временной разницы не чувствуется. Весеннее солнце пригревает отсыревший за зиму асфальт, и от тротуаров и мостовых поднимается легкий парок. На ветках деревьев, уже покрытых набухшими почками, сидят птицы. Разумеется, звуки до нас не долетают. Изоляция надежнейшая. Мы ведь стремимся в Будущее, поэтому никакие контакты с внешним миром недопустимы. Вчера на профсобрании Директор еще раз подчеркнул, насколько важна чистота эксперимента.