Столыпин - [3]
Разве государям отказывают в таких просьбах? И разве жена покидает мужа на поле брани, где дымится еще, братски перемешиваясь, русская и болгарская кровь?
Слеза упала на боевую медаль. Редкая слеза уже немолодой генеральши…
– Кровь! Батюшки, кровь?!
Падая, она разбила зеркало. Осколки брызнули ледяным крошевом, а ее что-то жгло, она кричала:
– Сейчас… вот сейчас… горячая!.. Кровь! Кровь!
Крик Натальи Михайловны еще не достиг гостиной, где звучали романсы, а горничные уже рвали с нее корсет и капали в бокал с сельтерской водой все нужные и ненужные лекарства.
– Кровь! Я вижу кровь… моя!..
Сестра милосердия, прошедшая туретчину, билась в непонятной истерике.
Когда прибежал Петр, он тоже ничего не мог понять. Не медаль же, выпавшая из шкатулки, породила такое наваждение?
– Маман?.. Маман!
Мать не отвечала, затихая после многих доз успокоительных капель.
Двадцатилетний студиоз понял, что в отсутствие отца и старшего брата ему надлежит брать в руки бразды правления.
До брата было далеко, но отец должен вот-вот вернуться из поездки в Орел и Саратов.
– Пару к доктору! Пару встречь отцу!
Домашние еще не слыхивали такого голоса молодого барина. Уж «не пара гнедых, запряженных с зарею», – из Середникова вскачь понеслись, наперегонки, два осенних вихря. По направлению к Москве, подхлестываемые какой-то непонятной тревогой…
Было 7 сентября 1882 года.
Время дуэли Михаила Столыпина с князем Шаховским.
II
Генерал Столыпин в этот час был не в лучшем расположении духа. Только два года прошло, как выродки бомбой разнесли в клочья и освободителя крестьян, и освободителя болгар. Что теперь делать генералу свиты его величества Александра II? При его сыне, Александре III, войны не предвиделось, отирать сапогами паркеты он не привык – пора вспомнить, что он глава многих поместий, разбросанных по России. За всеми военными компаниями хозяйского глаза там не было. Надо было частью привести их в порядок, частью распродать. С тем и предпринял он осенний вояж в саратовские и орловские поместья. По возвращении следовало все обдумать и хозяйство, как на солдатском смотру, подвергнуть тщательному досмотру – до последней пуговицы, то бишь до последней сохи.
На плуги железные пора переходить, на плуги!
Известно, без хозяина дом сирота. Так что сохи еще мозолили глаза…
Но генерал остается генералом. Ездит в прекрасных партикулярных сюртуках по своим поместьям… помещик незадачливый!.. а видит себя на вороном Урагане, и не в сюртуке английского покроя – в полушубке и бурке, потому что с верховий Шипки несет непролазную метель. Великий князь Николай Николаевич, в отсутствие государя ставший опять главнокомандующим, распоряжался с нарочитой суровостью. Посылая его от деревни Шипки к вершине того же названия, приказал:
– Генерал Гурко выходит в тыл к туркам из Долины роз, генерал Скобелев, кажется, уже на вершине. Вам надлежит подняться к перевалу по главной дороге. Вы ведь генерал от артиллерии?..
– …генерал без артиллерии, ваше высочество. – Он и государю смотрел прямо в глаза, а тут чего же?
– Так возьмите артиллерию!
– Возьму, сколько найдется.
– Генерал, как вы рассуждаете?
– Исходя из нерасторопности тыловых бездельников. Артиллерия все еще тащится где-то на своих топах…
– Топы?.. Что сие?
– Орудия. Так болгарские братушки их называют.
– Гм… Почти что верно. Медленно топают… Конечно, надо бы побыстрее. Слышите, генерал?
– Слышу, ваше высочество. Спешу на помощь!
Он молча ждал последнего слова.
На долгую минуту замолчал и великий князь. Турецкая канонада перехлестывала через вершину Шипки. У турок были прекрасные крупповские пушки, поставленные безвозмездно англичанами. У русских – свои, тоже неплохие, но застрявшие где-то на болгарских непролазных дорогах. Как говаривал Суворов, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». Тут – не овраги, тут крутоярые горы, поросшие понизу непроходимыми буковыми лесами, с бездонными отвесными ущельями, а поверху лишь голые камни, для укрытия горстки живых защитников Шипки. И беженцы, беженцы… Они уходили от опустошительных набегов армии Сулейман-паши через перевал, с юга на север. Генерал Столыпин предвидел, с чем ему предстоит столкнуться. Турки – не самое страшное…
– Разрешите выполнять, ваше высочество?
– Да, да…
Когда он уже поднял плеть над заиндевелой головой своего Урагана, великий князь спросил:
– А жена? Где ваша жена, Аркадий Дмитриевич?
– Наверно, в лазарете…
– Я пошлю к Наталье Михайловне своего ординарца. С Богом, генерал!
Он вел вверх и вверх свой корпус, но не весь же сразу. Впереди был Орловский полк. Да тоже не в парадном строю. Разрозненные передовые роты вытягивались в бесконечную цепочку. Встречь им, уступая дорогу – какая дорога, горная тропа! – по обочинам сидели, лежали, по мере возможности брели толпы беженцев. Трудно представить себе более раздирающую сердце картину… Обессилившие старцы, дети, женщины, одетые кто во что. Тащат на себе остатки пожитков, под охраной лишь немногих своих «братушек», вооруженных дедовскими ружьями. Наступающие передовые роты Орловского полка ничем не могли ми помочь. Те немногие «топы», которые где топом, где скоком добрели до подножий Шипки, пришлось тащить на веревках. Лошади изнемогли, часто срывались в пропасти. У пехоты ружья за спиной, а в руках веревки. И братушки, и беженцы, оказавшись под защитой русских штыков, тоже хватались за лямки, выволакивая вверх по камням снятые с передков пушки.
Новый роман современного писателя-историка А. Савеличе-ва посвящен жизни и судьбе младшего брата знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны, «последнего гетмана Малороссии», графа Кирилла Григорьевича Разумовского. (1728-1803).
Таинственная смерть Саввы Морозова, русского предпринимателя и мецената, могущество и капитал которого не имели равных в стране, самым непостижимым образом перекликается с недавней гибелью российского олигарха и политического деятеля Бориса Березовского, найденного с петлей на шее в запертой изнутри ванной комнате. Согласно официальной версии, Савва Морозов покончил с собой, выстрелив в грудь из браунинга, однако нельзя исключать и другого. Миллионера, чрезмерно увлеченного революционными идеями и помогающего большевикам прийти к власти, могли убить как соратники, так и враги.
Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.
Об одном из самых известных людей российской истории, фаворите императрицы Елизаветы Петровны, графе Алексее Григорьевиче Разумовском (1709–1771) рассказывает роман современного писателя А. Савеличева.
В романе А. Савеличева «Забереги» изображены события военного времени, нелегкий труд в тылу. Автор рассказывает о вологодской деревне в те тяжелые годы, о беженцах из Карелии и Белоруссии, нашедших надежный приют у русских крестьян.
В послеблокадном Ленинграде Юрий Давыдов, тогда лейтенант, отыскал забытую могилу лицейского друга Пушкина, адмирала Федора Матюшкина. И написал о нем книжку. Так началась работа писателя в историческом жанре. В этой книге представлены его сочинения последних лет и, как всегда, документ, тщательные архивные разыскания — лишь начало, далее — литература: оригинальная трактовка поведения известного исторического лица (граф Бенкендорф в «Синих тюльпанах»); событие, увиденное в необычном ракурсе, — казнь декабристов глазами исполнителей, офицера и палача («Дорога на Голодай»); судьбы двух узников — декабриста, поэта Кюхельбекера и вождя иудеев, тоже поэта, персонажа из «Ветхого Завета» («Зоровавель»)…
Одна из самых загадочных личностей в мировой истории — римский император Гай Цезарь Германии по прозвищу Калигула. Кто он — безумец или хитрец, тиран или жертва, самозванец или единственный законный наследник великого Августа? Мальчик, родившийся в военном лагере, рано осиротел и возмужал в неволе. Все его близкие и родные были убиты по приказу императора Тиберия. Когда же он сам стал императором, он познал интриги и коварство сенаторов, предательство и жадность преторианцев, непонимание народа. Утешением молодого императора остаются лишь любовь и мечты…
В однотомник известного ленинградского прозаика вошли повести «Питерская окраина», «Емельяновы», «Он же Григорий Иванович».
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Кингсбридж Мир без конца Столп огненный.
Анатолий Афанасьев известен как автор современной темы. Его перу принадлежат романы «Привет, Афиноген» и «Командировка», а также несколько сборников повестей и рассказов. Повесть о декабристе Иване Сухинове — первое обращение писателя к историческому жанру. Сухинов — фигура по-своему уникальная среди декабристов. Он выходец из солдат, ставший поручиком, принявшим активное участие в восстании Черниговского полка. Автор убедительно прослеживает эволюцию своего героя, человека, органически неспособного смириться с насилием и несправедливостью: даже на каторге он пытается поднять восстание.
Беллетризованная повесть о завоевании и освоении Западной Сибири в XVI–XVII вв. Начинается основанием города Тобольска и заканчивается деятельностью Семена Ремизова.