Столкновение в океане - [77]

Особые заседатели не пользовались всеми правами судьи. Их решения не носили обязательного характера и могли быть опротестованы (что и имело место) перед судьей Уэлшом. В задачу особых заседателей входило поддержание порядка во время заседаний и протоколирование фактов, проливающих свет на причину и фактическую картину столкновения. Сама по себе эта задача была довольно трудной, так как характер интересов, защищавшихся столь многочисленными присутствовавшими при разборе дела адвокатами, был противоречив. Кроме того, каждый из адвокатов имел право подвергать свидетелей перекрестному допросу и заявлять протесты по поводу вопросов, задаваемых другими адвокатами.

В то время, как обе судоходные компании фактически не признавали себя виновными, но были согласны нести ограниченную ответственность, если их виновность будет доказана, адвокаты, представлявшие интересы пассажиров, стремились доказать две вещи: во-первых, что виновными в столкновении являются оба судна, и, во-вторых, что суда эксплуатировались халатно, и это делалось с ведома их владельцев, которые, следовательно, должны нести ответственность в полном объеме. Пассажиры, являясь потерпевшей стороной, предъявили обеим пароходным компаниям иски на возмещение ущерба. Если бы виновными были признаны оба судна, то пассажиры получили бы в качестве компенсации за смерть, телесные повреждения и потерю багажа указанную выше огромную сумму.

Несмотря на большое число участвовавших юристов, слушание дела превратилось в судебную битву между двумя адвокатами, представлявшими итальянскую и шведскую судоходные компании. Оба адвоката пользовались отличной репутацией, приобретенной в течение более чем тридцатилетней практики. Но трудно было найти двух юристов, специалистов по морскому праву, столь противоположных по внешнему виду и подходу к делу.

Чарльз Гейт, представлявший «Суидиш«Америкэн лайн», был высокого роста, с тихим голосом и безупречными манерами. Его упорная настойчивость при разборе доказательств и тщательный допрос свидетелей сочетались с исключительной вежливостью и уравновешенностью. Представлявший «Италией лайн» Юджин Ундервуд был коренаст, энергичен, имел обыкновение в очень быстром темпе вести перекрестный допрос, часто перемежая его колкими остротами. Оба юриста в совершенстве знали морское право и тактику ведения дел, и ни один из них не упускал без борьбы самого ничтожного нюанса разбирательства, который мог бы оказаться ловушкой для его свидетеля или представить в невыгодном свете его клиента. Поэтому слушание дела изобиловало возражениями, контрвозражениями и пространной юридической аргументацией.

В соответствии с порядком, установленным судьей Уэлшем, в качестве первого свидетеля по делу должен был выступить Карстенс-Иоганнесен, сидевший рядом с капитаном Норденсоном во втором ряду переполненных мест для публики, в правой стороне зала судебного заседания. Одетый в новый, с иголочки, синий форменный костюм, он походил на подростка. В левой стороне обширного облицованного деревянными панелями зала здания федерального суда сидел капитан Каламаи, пытаясь скрыть волнение от пристальных взглядов тех, кто узнавал его.

Отгороженное для свидетельских показаний место было расположено под возвышавшимся на помосте судейским креслом. Вызванный туда Карстенс сидел выпрямившись, лицом к длинному и широкому залу, заполненному адвокатами, корреспондентами и зрителями. По-видимому, штурман волновался и был растерян, как портовый грузчик, который внезапно очутился в палате лордов.

Гейт, стоя около левого конца ближайшего к судейскому креслу стола, спокойно, ни на чем не задерживаясь, насколько позволяли обстоятельства, допросил штурмана «Стокгольма» о всех имеющих отношение к делу событиях, предшествовавших столкновению. В результате четких показаний штурмана был восстановлен только хронологический порядок событий. В конце концов шло «предварительное» слушание дела, и адвокат шведской компании, разобрав вместе со штурманом сущность вопроса еще несколько недель тому назад, не горел желанием выяснить еще что-нибудь.

Карстенс дал показания относительно общего и специального образования, мореходного опыта, приобретенного до вступления на борт «Стокгольма». Затем изложил последовательность событий. Вечером 25 июля он принял вахту в 20 часов 30 минут. Небо было затянуто дымкой, видимость колебалась в пределах от пяти до семи миль, дул легкий юго-западный ветер. В 21 час 40 минут капитан приказал изменить курс. Судно, шедшее до этого курсом 90°, легло на истинный курс 87°. В 22 часа 04 минуты, в 22 часа 30 минут и примерно в 23 часа он определял место «Стокгольма» с помощью радиопеленгатора и установил, что судно немного отклонилось к северу от указанной капитаном курсовой линии. После второго и третьего определений места судна он менял курс на два градуса к югу, стараясь компенсировать воздействие течений и ветра, сносивших судно к северу. Примерно в 23 часа он взглянул на радиолокатор и увидел эхосигнал судна, находившегося на расстоянии двенадцати миль несколько левее по курсу «Стокгольма». Подождав, пока судно окажется в десяти милях, он произвел прокладку его радиолокационного эхосигнала и установил, что оно находится по курсовому углу 2° левого борта. Прокладка, сделанная им, когда судно было на удалении шести миль, показала, что оно находилось по курсовому углу 4° левого борта. Затем он соединил полученные точки прямой линией под линейку и определил, что суда разойдутся левыми бортами на расстоянии от полумили до одной мили друг от друга.