Столкновение в океане - [72]

— Передайте, пожалуйста, Пьеро, — сказала она, — что у нас все благополучно, но мы не успокоимся, пока он не сообщит о себе. Пусть позвонит по телефону.

Капитан Каламаи, поблагодарив, отклонил приглашение перейти на борт эскадренного миноносца «Аллен» ВМФ США, приблизившегося к его шлюпке приблизительно в половине девятого утра. Он передал, что желает подождать подхода обещанных буксиров береговой охраны. Эсминец, возвращавшийся из учебного плавания в районе Сент-Джонса у берегов Ньюфаундленда с резервистами военно-морского флота на борту, подошел к месту происшествия еще до наступления рассвета, однако спасательные операции были уже закончены.

Без пяти минут девять капитан Каламаи увидел медленно приближавшееся с севера низкое и широкое судно с черным корпусом и белой надстройкой. Это был буксир береговой охраны «Горнбим» с опознавательным знаком на корпусе W394, имевший буксирное устройство и необходимое оборудование. Он вышел из Вудс-Хола в штате Массачусетс семь часов тому назад. «Горнбим» обогнул осевший нос «Андреа Дориа» и оказался рядом со спасательной шлюпкой 11.

Искра надежды озарила осунувшееся лицо капитана Каламаи, когда в маленьком судне он узнал долгожданный буксир. Поднявшись на его борт, Каламаи вошел в рулевую рубку, чтобы обсудить с командиром «Горнбима», лейтенантом Роджером Эрдманом, проблему буксировки. Оставшиеся в шлюпках 11 и 5 также поднялись на борт и с благодарностью приняли предложение выпить дымящийся кофе.

Тридцать один член команды из третьей спасательной шлюпки воспользовались гостеприимством эсминца «Аллен» и стали ожидать там известий об окончании переговоров, которые велись в рулевой рубке «Горнбима».

В 9 часов 20 минут «Эвергрин», поддерживавший прямую радиосвязь со своим штабом в Бостоне, направил береговой охране радиограмму:

«ГОРНБИМ ПРИБЫЛ К АНДРЕА ДОРИА ПОДОБРАЛИ СПАСАТЕЛЬНЫХ ШЛЮПОК 45 ЧЕЛОВЕК КОМАНДЫ ВКЛЮЧАЯ КАПИТАНА ВОЗМОЖНОСТИ БУКСИРОВКИ СУДНА СООБЩИМ ДОПОЛНИТЕЛЬНО»

Бостон не замедлил с ответом:

«НИКАКИХ ПОПЫТОК БУКСИРОВКИ ГОРНБИМУ НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ ИТАЛИЕЙ ЛАЙН СВЯЗЫВАЕТСЯ С МЕРРИТОМ, ЧЭПМЕНОМ И СКОТТОМ, А ТАКЖЕ С МОРАНОМ. БУКСИРОВКА И ПОМОЩЬ БУДУТ ОКАЗАНЫ, ПО-ВИДИМОМУ, ОДНОЙ ИЛИ ОБЕИМИ ФИРМАМИ».

Надобность в подобном приказе вряд ли была необходима. Крен «Андреа Дориа» достиг почти 50°. Прогулочная палуба находилась уже в воде, носовая часть тяжело осела в воду. Вопрос о буксировке отпадал полностью. Об этом капитану «Андреа Дориа» сообщил лейтенант береговой охраны. Выслушав его, капитан Каламаи не стал спорить. Он взглянул на море, сверкавшее в лучах солнца, и увидел, что лайнер, которым он командовал, тонет. Собственно, он начал тонуть в 9 часов 45 минут, накренившись на правый борт почти на девяносто градусов. Капитан Каламаи мог видеть черную внутренность дымовой трубы судна, уставившейся своим эллиптическим зевом, едва возвышавшимся над водой, прямо на него. Казалось, судно именно в этот момент уйдет на дно, но оно еще держалось, высоко поднявшись одним бортом и распластавшись по воде другим.

Говоря точно, судно не тонуло в этот момент, оно опрокидывалось. С технической точки зрения инженер-судостроитель именно так бы и охарактеризовал положение, в котором оказался лайнер, и это имело бы для него глубокий смысл. Дело в том, что каждое судно, приняв внутрь определенное количество воды, может затонуть от потери плавучести. При конструировании современных судов допускается вероятность их потопления, именно потопления, но не опрокидывания. Разделение корпуса продольными и поперечными водонепроницаемыми переборками и прочие технические усовершенствования конструкций крупных судов, вводившиеся в течение многих лет, преследовали одну цель — предотвратить опрокидывание. Все эти плоды инженерной мысли были обобщены в международных правилах, подробнейшим образом разработанных и сформулированных на различных морских конференциях. Таким образом, инженеру-судостроителю было ясно, что либо на «Андреа Дориа» были нарушены правила обеспечения остойчивости и мореходности, либо в существующие международные стандарты конструкций судов вкралась какая-то погрешность.

Сам по себе факт, что «Андреа Дориа» в течение одиннадцати часов после столкновения находился на плаву с высоко поднятым кверху над водой левым бортом, говорит о том, что судно не тонуло от веса проникнувшей внутрь корпуса воды, оно накренилось, а затем — опрокинулось. В этом суть трагедии замечательного лайнера. Капитану Каламаи она надорвала сердце.

В 10 часов утра море захлестнуло носовую часть судна, на мгновение скрывшуюся под водой. Потом волна отбежала назад, как будто для того, чтобы с новой силой хлынуть на нос. Через две минуты в волны погрузилась дымовая труба с красно-бело-зеленой каймой и море ринулось внутрь ее. «Андреа Дориа» лег правым бортом на поверхность моря, и вода проникла внутрь огромного судна по всей его длине. Еще минуту спустя оно оказалось как бы рассеченным вдоль, и его правая сторона скрылась под волнами. Три расположенных в ряд плавательных бассейна стали заполняться водой. На левом борту спокойно и неподвижно висели восемь спасательных шлюпок. Немного погодя погрузилась в воду носовая часть, оставив на поверхности океана белый след. Округлая корма при этом поднялась вверх и вышла из воды, обнажив обычно скрытые от взоров руль и два винта. Задержавшись в таком положении, а затем как бы колеблясь, судно пошло на дно, пустив к небу небольшой фонтан. Некоторые спасательные шлюпки левого борта сорвались, наконец, с мест и присоединились к длинному шлейфу обломков, плывших по воде. Остальные шлюпки, на которых команда не освободила крепления, пошли на дно вместе с судном.