Стоицизм на каждый день - [28]
Так вот, старайся говорить всякой неприятной фантазии: «Ты являешься всего лишь умственным представлением и притом вовсе не тем, чем кажешься». Затем исследуй его и испытай по тем правилам, какие у тебя имеются. Прежде всего задайся вопросом, относится ли это видение к тому, что в нашей власти, или к тому, что вне ее. И если оно относится к тому, что вне нашей власти, то пусть у тебя под рукой будет следующее суждение: «Ко мне это отношения не имеет»[157].
Эпиктет. Энхиридион. 1.5
Наш мир переполнен количественными процедурами и методами, и некоторые люди качаются в другую сторону. Смелые лидеры будут «доверять внутреннему голосу». Духовный гуру скажет, что важно «дать внутреннему телу направлять вас». Друг, помогающий нам принять сложное решение, может спросить: «Что тебе кажется правильным?»
Такие подходы к принятию решений противоречат многочисленным исследованиям, которые показывают, что инстинкты людей приводят их к беде. Наши ощущения постоянно врут! Будучи животными, подчиняющимися медленной силе эволюции, мы развили все виды эвристики, тенденций и эмоциональных реакций, которые, возможно, хорошо работали в саванне, но в современном мире совершенно непродуктивны.
Составной частью стоицизма является взращивание осознания, которое позволяет сделать шаг назад и проанализировать собственные ощущения, подвергнуть сомнению их правоту и двигаться дальше, оставив только положительные и конструктивные. Конечно, заманчиво выкинуть на ветер дисциплину и порядок и двигаться с тем, что кажется правильным, но многочисленные сожаления о юности показывают, что кажущееся правильным сейчас не всегда выдерживает проверку временем. Держите свои чувства под подозрением. И снова: доверяй, но проверяй.
Людей в смятение приводят не сами вещи, но их собственные представления об этих вещах[158].
Эпиктет. Энхиридион. 5
Мастер меча XVII века Миямото Мусаси различал «воспринимающий глаз» и «наблюдающий глаз». Наблюдающий глаз видит то, что есть. Воспринимающий глаз видит то, что вещи предположительно значат. Как вы думаете, какой из способов будет для нас более мучителен?
Событие не одушевлено. Оно объективно. Оно просто то, что есть. Именно это видит наблюдающий глаз.
Это уничтожит меня. Как это могло произойти? Тьфу! Это чертова неудача. Так работает воспринимающий глаз. Внося в ситуацию беспокойство и возлагая вину за это на само событие.
В чем состоит первое дело занимающегося философией? Отбросить прочь мнимое знание. Невероятно ведь, чтобы кто-нибудь начал учиться тому, в чем он мнит себя знающим[159].
Эпиктет. Беседы. 2.17.1
Из всех стоиков ближе всего к настоящему учителю был Эпиктет. У него была школа. Он давал уроки, и его мудрость дошла до нас благодаря ученику, который сделал хорошие записи его слов. Одна из бед, огорчавшая Эпиктета и всех профессоров с тех времен, – что учащиеся заявляют, будто хотят учиться, однако в реальности втайне верят, что уже всё знают.
Реальность такова, что все мы думаем, что всё знаем, а если бы могли отказаться от этого представления, то научились бы большему. Какими бы умными и успешными мы ни были, найдется кто-нибудь умнее, успешнее и мудрее нас. Это хорошо сформулировал в XIX веке философ Ральф Уолдо Эмерсон: «Каждый встреченный мною человек в какой-то момент был моим учителем, и чему-то я учился у него».
Если вы хотите учиться, если вы желаете улучшить свою жизнь, то неплохо начать с поиска учителей, философов и выдающихся книг. Но эффективным такой подход будет только в том случае, если вы скромны и готовы отказаться от уже имеющихся у вас мнений и представлений.
Сенека. Фиест. 536
«Фиест» – одна из самых мрачных и волнующих пьес Сенеки. Даже спустя две тысячи лет она остается классикой в жанре трагедии мести. Обойдясь без спойлеров, скажем: вышеприведенная цитата взята из сцены, в которой Атрей пытается заманить ненавистного брата Фиеста в ловушку, предлагая ему щедрые искушающие дары. Сначала Фиест – к полному недоумению врага – отказывается.
Как правило, мы удивляемся, когда кто-нибудь не принимает дорогой подарок, почетное звание или успех. Генерал Уильям Шерман категорически отказался баллотироваться в президенты Соединенных Штатов, сказав: «Если меня выдвинут, я не приму выдвижение; если меня изберут, я не стану выполнять обязанности». Если бы его друг Улисс Грант сделал такое «шермановское заявление»[161], как сейчас называют такие отказы, то в наследии Гранта не было бы того катастрофического поворота событий, что произошел в реальности.
Несмотря на первоначальные опасения, Фиест все же соблазнился и принял «щедрость фортуны», а она оказалась хитростью, скрывающей трагедию. Не за каждой возможностью таится опасность, но эта пьеса призвана напоминать нам, что влечение к новому и блестящему может привести к серьезным неприятностям.
