Сто тайных чувств - [114]

Мисс Баннер сказала, что когда она снова увидела Пастора, тот был похож на призрака: брел, шатаясь, в свою комнату, но наткнулся на тело Кейпа, а потом на мисс Баннер. Она съежилась, думая, что он снова ее ударит.

Пастор и Почитатели Иисуса долго обсуждали случившееся и думали о том, что им теперь делать. Мисс Баннер слушала их, сознавая, что они обречены. Если Маньчжуры увидят то, что сделал Пастор, им не миновать мучительной смерти, сказала мисс Мышка. Но у кого достанет сил закопать тела? Ни у кого. Может, им следует бежать? Но куда? Они не знали ни одного места, где можно было бы укрыться. Тогда Доктор Слишком Поздно сказал, что им надо убить себя, чтобы покончить со всеми страданиями. Но миссис Аминь возразила ему: «Самоубийство — это тяжкий грех, страшнее, чем убийство».

— Я вас всех освобожу, — решительно заявил Пастор, — я уже обречен муки ада за то, что убил троих людей. Позвольте же мне положить конец вашим страданиям.

И только мисс Баннер пыталась их урезонить:

— Всегда есть надежда, — говорила она.

А те отвечали, что все их надежды теперь на загробный мир. И она наблюдала за тем, как они молились в Обители Всевышнего, как причащались хлебом и водою, делая вид, что это вино. А потом они проглотили пилюли Доктора Слишком Поздно, чтобы позабыть о всех своих несчастьях.

… То, что случилось потом, тебе уже известно.

Мы с мисс Баннер не были достаточно сильны, чтобы похоронить Почитателей Иисуса. Но вместе с тем мы не могли бросить их на съедение голодным мухам. Я пошла в сад, сняла белье, которое выстирала накануне. Я думала о бедах, которые приключились за то время, пока сохло мокрое белье. И пока заворачивала наших друзей в эти безыскусные погребальные саваны, мисс Баннер пошла в их комнаты, чтобы взять себе что-нибудь на память о них и положить в музыкальную шкатулку. Поскольку Кейп забрал все более или менее ценное, оставались лишь жалкие остатки. От Доктора Слишком Поздно остался пузырек, в котором когда-то были пилюли с опием. От мисс Мышки — кожаная перчатка, которую она всегда сжимала, когда пугалась. От миссис Аминь — пуговицы, которые она спарывала со своих блузок, напевая какой-нибудь гимн. От Пастора Аминь — его дневник. И от Лао Лу — коробочка с листьями со священного дерева. Мисс Баннер положила эти вещи в шкатулку вместе с альбомом, куда записывала свои мысли. Потом мы зажгли огарки алтарных свечей. Я достала из кармана ключ, который мисс Баннер дала мне в прошлую ночь, и завела шкатулку. Заиграла музыка. И мисс Баннер запела песню, которая так нравилась чужеземцам. Когда мисс Баннер допела песню, мы вместе помолились их Богу. На этот раз я молилась искренне, склонив голову и закрыв глаза. Я сказала: «Я прожила с ними шесть лет. Они были моей семьей, хотя я почти не знала их. Но могу признаться Тебе, что они верно служили Твоему Сыну, а также нашему народу. Упокой их души, Господи. И Пастора тоже».

Сколько у нас было времени до прихода Маньчжуров? Тогда я не знала, но сейчас могу заверить тебя: совсем немного. Прежде чем тронуться в путь, я разорвала каждодневное платье мисс Баннер и сделала перевязь для музыкальной шкатулки. Я перекинула перевязь через левое плечо, мисс Баннер оперлась на мое правое плечо, и мы заковыляли к выходу. Когда мы достигли дверей Обители Всевышнего, налетел внезапный порыв ветра. Я обернулась и увидела, что саваны Почитателей Иисуса вздымаются, словно к ним вернулась жизнь. Кипы «Добрых вестей» разлетелись, и те бумаги, которые подлетели к свечам, разом вспыхнули. Вскоре я почувствовала запах Призрака Купца, резкий запах чеснока и чили, словно в этой комнате готовился обед. А может, это лишь игра воображения, рожденная страхом? Но я его видела, а мисс Баннер — нет. Я видела его длинные одежды, а под ними — его новые ступни в сандалиях на толстой подошве. Он шел и кивал, радуясь тому, что наконец возвратился в свою несчастную обитель.

Мало-помалу мы с мисс Баннер вползли на гору. Иногда она, оступившись, опускалась на больную ногу и начинала плакать: «Оставь меня здесь. Я больше не могу». Тогда я принималась бранить ее: «Прекратите, Йибан ждет, из-за вас мы опаздываем». И этого было достаточно, чтобы она снова устремлялась вперед.

У входа в первый туннель я оглянулась на опустевшую деревню. Половина Дома Призрака Купца была объята огнем. Над домом нависло черное облако дыма — словно знак Маньчжурам поторапливаться в Чангмиань.

Когда мы дошли до второго туннеля, то услышали выстрелы. В случае опасности нам негде было спрятаться. Темнело. Ветер стих. Наши платья пропитались потом. Теперь нам нужно было взбираться по крутому каменистому склону. Один неверный шаг — и мы кубарем покатились бы в пропасть.

— Идемте же, мисс Баннер, — уговаривала я, — мы уже почти пришли.

Она посмотрела на свою ногу, раздувшуюся до невероятных размеров.

И вдруг меня осенило.

— Подождите здесь. Я пойду в пещеру за Йибаном. Вдвоем мы сможем отнести вас внутрь. — Мисс Баннер сжала мои руки, и по ее глазам я поняла, что она до смерти боится остаться одна.

— Возьми музыкальную шкатулку, — сказала она, — и спрячь в надежном месте.