Сто приключений Барвинка и Ромашки - [9]

Джунгли чёрные стеной,

А вокруг то визг, то вой.

Стебелька не дожевав,

Спал Кузнечик среди трав.

Кто-то в чаще! Вот беда!

А Барвинок: — Где еда?

— Да какие тут харчи!

Звери нас съедят — молчи…

У Ромашки поясочек,

А на нём висит мешочек,

Там колбаски полкольца,

Сало, хлеб и три яйца.

Пир бы вышел настоящий,

Да раздался шорох в чаще,

И блеснули из кустов

Сотни страшных огоньков.

— Ой, Барвинок, жуй потише,

А не то зверьё услышит!

— Что им нужно от меня?

Я не ел уже два дня!  —

Дожевал кусочек сала,

А потом достал кресало.—

Пламя лучше, чем копьё,

Распугает всё зверьё! —

И в руке его травинка

Загорелась, как лучинка.

Только вспыхнул яркий свет —

И зверей в помине нет.

— Буду я стоять на страже,

Ты поспать, Ромашка, ляжешь,

После сменишь ты меня,

А потом буди Коня.

Засопела вмиг Ромашка:

Так намучилась, бедняжка.

А Барвинок всё ходил,

Ножки, бедный, натрудил.

Что-то где-то громко выло,

И ревело, и бубнило…

Но малыш раздул огонь:

— Не боюсь, попробуй тронь! —

Звёзды ярче разгорались.

А глаза уже слипались.

Бросил он травы в костёр

И, зевнув, глаза протёр.

Жаль ему будить Ромашку —

Спит она, вздыхая тяжко.

Пять москитов он убил,

Сел и сам глаза закрыл.

Час он спал или минуту,

А проснулся — ножки в путах.

Как зверёк, со всех сторон

Был Барвинок окружён.

Как Барвинка завертело,

Как впилась верёвка в тело!

Он лежит, а из кустов

Раздаётся грозный рёв.

Верно, там гиппопотамы

Громко ухали в тамтамы.

И послышалось сквозь гам:

— Привяжите их к стволам!

Глухо море билось в скалы.

Ветер дул. Уже светало.

Солнце глянуло с небес —

Убежали звери в лес.

Посмотрел вокруг бедняжка,

Видит — в путах и Ромашка!

Ничего он не поймёт.

Только сам себя клянёт.

Не герои, а овечки!

Рядом с ними человечки

Бьют в тамтамы и свистят.

Не поймёшь, чего хотят.

Сколько тут их, разъярённых,—

Шоколадных и зелёных,

Даже чёрных, как смола!

Ну, попались! Ну, дела!

— Что за хищные повадки? —

Задрожав, как в лихорадке,

Закричал Барвинок им.—

Повидать мы всё хотим,

Из такой мы мчались дали,

Вы же вдруг на нас напали.

Не желаем мы вам зла,

Мы из дальнего села.

Я — Барвинок,

Вот — Ромашка.

Вот Конёк наш — работяжка,

Он стрекочет и звенит,

Под седлом как вихрь летит.

Но малыш какой-то чёрный,

И сердитый и задорный,

Быстро выскочил с копьём:

— Всё мы сами разберём!

Я, как видишь, Чёрный Кава[6],

Всё моё богатство — слава.

Братья ж белые твои

Не щадят моей семьи.

А другой — зелёно-жёлтый.

— Для чего бы ни пришёл

                     ты,—

Он сердито проскрипел,—

Всё же белый ты, как мел.

Рвёте вы меня, Банана,

Не одна на теле рана,

Не один мой брат Банан

В клетке плыл за океан!

Третий — прыг — на шишке

                   шишка:

— Кто я, знаешь ли,

                 мальчишка?

Благородный Ананас!

Знай, преследуют и нас,

Не жалеют нас ничуть,

Продают — и в этом суть!

Ты — шпион царя Бамбука! —

Вскрикнул мальчик:

— Что за бука?

Что за штука — царь Бамбук?

Да сними верёвку с рук!

Ну на что это похоже —

Всех делить по цвету кожи?

К нам пожалуй в огород —

Там, как радуга, народ!

Зелены, а молодцы

Наши братья — огурцы.

Баклажаны — сини все,

Словно вымокли в росе.

Красен Мак — как пламя, он,

Жёлт Подсолнух, как лимон.

Цвет у всех растений свой,

А живём одной семьёй.

Но Осотовы сынки,

И друзья, и свояки

С виду — миленький народ,

А на деле хищный сброд.

Ну-ка, руки развяжи,

О Бамбуке расскажи!

— Так, выходит, ты не пан? —

Тихо вымолвил Банан.

Вдруг он выпучил глаза:

Рядом взвыли тормоза.

И десятки горемык

В чаще скрылись в тот же

                    миг.

На поляну выполз «джип»,

От усилий он охрип.

За рулём сидел Будяк

И горланил, словно дьяк:

— Я слуга царя Бамбука,

Он застрелит всех из лука!..—

Кто-то рядом с Будяком —

Чем-то детям он знаком,

Непонятно только чем:

На глаза надвинут шлем.

Кто же это, кто такой

В гимнастёрке голубой?

Чуть качает пальмы ветер,

А под ними в путах — дети.

Смотрит зверь на них в упор,

Так смотрел, бывало, Тхор.

Шепчет мальчику Ромашка:

— Это волк или дворняжка? —

А Барвинок шепчет ей:

— Не пойму я, хоть убей! —

Крикнул зверь: — Малыш,

                  откуда?

И Ромашка — вот так чудо!

— Он не волк и не собака…—

Закричал малыш:

— Тхоряка! —

Тхор подпрыгнул:

— Я отныне

Не Тхоряка, а Тхорини!

Отхлебнул Будяк из чашки,

Глаз не сводит он с Ромашки:

— Хоть немножко и мала,

Вот бы горничной была! —

Гаркнул Тхор: — Вы что ж,

                 не рады?

А не рады, так не надо!

А малыш пожал плечами:

— Да, не ждал я встречи

                  с вами.

Будяка я уничтожил,

Он теперь, выходит, ожил.

Тхор сказал: — И вырос вдвое —

Семена я взял с собою.

— С Будяком всё вроде просто —

Как же ты попал на остров?

— Ишь ты, требует отчёта,

Всё узнать ему охота!

Вскрикнул мальчик: — Ты

                  изменник!

— Ну и что? А ты — мой

                   пленник!

Чтоб не слышал я ни звука —

Я министр царя Бамбука!

Ишь нашёлся патриот!

Проколи ему живот!

— Сдохнет сам! — Будяк сказал —

Кто-то крепко их связал.

А её — назло ему —

В экономки я возьму!

Подхватил Будяк Ромашку,

Бросил в «джип», как в

                 каталажку,

Дал мотору полный газ:

— Будешь помнить Тулумбас!

Наш герой вовек не плакал,

Тут же сморщился, однако,

Он поник, закрыв глаза,

По щеке течёт слеза.

          V

Разве может в дни похода

Быть лишь ясная погода

От начала до конца?

Часто бури ждут бойца.

Это мальчику знакомо,—