Сто полей - [4]
Так вот появилась у Ванвейлена репутация, а заодно и файл в федеральном компьютере. Ха-ароший файл, увлекательный, кабы не этот файл, и не выбрал бы господин Бредшо себе такого капитана для импорта геофизической демократии…
Когда у землян стало шестьдесят рабов, Ванвейлен снял с корабля все оборудование, какое хотел, навьючил рабов копченым мясом, саговой мукой и разобранным ракетным двигателем, запасся хорошей водой и двинулся к побережью.
Дорогу в город дикари и в самом деле знали отлично. Через десять дней земляне увидели с вершины холма городские здания. Тут рабы сложили поклажу, сели под пальму, зажарили курицу, скатили косточки к Городу вниз, собрали свои корзины и объяснили Ванвейлену, что он может их, конечно, съесть, но в город они не пойдут.
Ванвейлен не стал их есть, и земляне спустились в Город одни.
Маленький город с большим космодромом для народных собраний был пуст лет триста. Время и отчасти землетрясение потрудились над ним, но преуспели мало, ибо люди им не помогли.
Люди пропали, а душа города осталась на месте: виноградные прессы и земляные печи для меди и золота, фрески на стенах, дома и очаги, боги и оборотни-предки, спустившиеся с гор в виде животных. В городских цистернах плескалась дождевая вода, но изощренная система подземных каналов, пронизывавшая горные террасы, была безнадежно разрушена. В доках рассыхались корабли со звериными мордами, за стенами городских садов дичали яблони и пчелы, в храмах на голодных богах истлела одежда, в золотых рудниках на склонах гор обрушилась деревянная крепь: «Люди вынесли из гор золото и потеряли интерес к этой земле», – подумал Ванвейлен.
В храмах стояли яшмовые ларцы, в ларцах – сандаловые валики, на которые когда-то были навиты шелковые свитки. Слова истлели. Из-за обилия рисунков и подписей город сам был как большая книга, но Ванвейлен не умел читать и только разглядывал картинки.
На картинках текла обычная жизнь людей, вещей и исчадий фантазии. Стучали по наковальне кузнецы, лавочники расхваливали товар, умирали и воскресали боги, и над рудниками, похожими на преисподнюю, росли золотые деревья с говорящими яблоками. Люди были маленькие и с паучьими ножками, – те, кто рисовал картинки-комиксы, знали, что главные действующие лица нарисованных историй – не люди, а вещи более непреходящие: Города, Сады, Священные Вещицы.
Но самое невероятное было – клады. Круглые монеты, квадратные монеты, монеты со звериными головами и головами человеческими, монеты с дырочкой посередине и вверху, но чаще всего: рубленые слитки с номером и печатью, изображавшие множество людей на площади. Детекторы обнаруживали заветные кубышки в пересохших колодцах, в кладках печей, в самых бедных домах, и почти во всех: золото, золото, золото.
Конечно, не одно золото. Были там вазы, драгоценные камни, мечи, полуистлевшие ткани. Вещи продолжали жить: на рукоятках мечей пели райские птицы, на клинках тявкали собачки, кувшины дремали, стоя на маленьких лапах, сложив ручки на животе. И главное – Ванвейлен нашел несколько морских карт, вырезанных на черепаховых пластинках и на нефрите. Карты указывали рельеф берега, направления течений и ветров, и кружки городов на том берегу.
А через несколько дней Бредшо набрел на еще одну карту. Эта была очень красивая карта. Ее никто не прятал в сундук, и она была выложена плоскими камешками на внутренней стене какого-то храма. Центр карты был не на полюсе и не на экваторе, а немного к югу от середины восточного материка, и в центре этом была выложена ониксом черепаха. Восемь ног черепахи переходили в восемь главных меридианов. Карта была выполнена в ортогональной проекции, искажения нарастали по мере удаления от центра, и заморский берег был мало на себя похож.
Город был, однако, покинут не совсем: не то снова приезжали переселенцы, не то наведывались пираты. Длинный шпиль у храма на городской площади был починен недавно, и на стапелях в доке сидел новый корабль с одинокой мачтой и пустыми уключинами для весел. Киль его, восемнадцати метров длиной, был вытесан из одного куска дерева, и с обоих его концов удивленно посматривали на землян два резных длинношеих дракона.
Ванвейлен осмотрел корабль и сказал:
– Вот на этот корабль мы погрузим вон то золото, и доплывем на нем до материка.
Накануне отплытия, когда круглый корабль качался в бухточке, к Ванвейлену, скорчившемуся у костра, подошел Бредшо. Ванвейлен, сев на корточки, выгребал из углей завернутую в пальмовые листья дикую курицу, – рецепт, подсмотренный у местного населения.
– Неужели вы действительно думаете дотащить все это золото до «Ориона»?
– Да.
– Глупо. А знаете ли вы, во сколько раз грамм золота дешевле грамма рения?
– Жаль, что горожане забыли спрятать свой рений в тайники.
– Глупо. Нас убьют за это золото.
– Нас убьют и без него. А вы что, боитесь, что мы потонем в море?
– Просто я не люблю деньги.
– Мистер Бредшо, если человек говорит, что он не любит деньги, это значит, что деньги его не любят.
Бредшо пожал плечами, и они некоторое время в молчании ели курицу. Курица была божественная. Аромат ее возносился над опустевшим городом, и местные голодные боги свесились с облаков на запах и жадно глотали слюнки.
Эйрик ван Эрлик родился в Раю. Он родился на планете, на которой мирно уживались друг с другом две расы, и так как разум другой расы был не похож на разум людей, в нем не было деления на твое и мое и не было деления на общество и государство.Но наследник Империи Людей затеял маленькую победоносную войну, чтобы освободить поселенцев Харита от власти тех, кого официальная пропаганда объявила чудовищами. И вот – через пятнадцать лет после конца войны – изгой получил возможность отомстить наследнику.
У хозяина Ахтарского металлургического комбината Вячеслава Извольского есть в жизни все. Свой завод. Свой губернатор. Свои менты. Свои прокуроры. Своя компания сотовой связи, чтобы никто не прослушивал его разговоров, и свой ОМОН, который может прилететь в Москву и выяснить отношения с теми, кто перешел дорогу Извольскому.Вот только в один прекрасный момент Вячеслав Извольский обнаруживает, что за ним охотится другой человек, у которого тоже есть свои губернаторы, свои менты, свои киллеры и даже – свой Кремль.
Генеральный директор Ахтарского металлургического комбината Вячеслав Извольский жесток, талантлив и беспринципен. Он стал собственником комбината, выкинув из директорского кресла обласкавшего его предшественника. Он завел свою компанию сотовой связи, чтобы никто не прослушивал его разговоры, он купил губернатора области и милицию города, и когда он, пьяный, едет по улицам своего княжества, местные гаишники останавливают все прочее движение. Но шахтерская забастовка и те, кто за ней стоит, поставили его комбинат на грань краха, его город — на порог экологической катастрофы, его рабочих — перед перспективой голода.Где та грань, перед которой остановится Стальной Король в стремлении защищать себя и своих подданных? И имеет ли он право остановиться?
Они выстроили на подмосковных дорогах красные кирпичные дома, архитектурой напоминавшие средневековые замки. Они устроили в бетонных гаражах ямы для раздевания автомобилей и места для пыток и вместо колоколов поставили на верхушки башен гнезда для пулеметов. Ничто не могло сравниться с их смелостью, разве что кроме их жадности и иногда невежества; сначала они извлекали деньги из собственной жестокости, а потом — из анархии, в которой утонула страна. Они имели власть грабить самим и запрещать грабить всем прочим, и вскоре Сазан с полным правом получил свой феодальный лен в отдельном московском районе.
Здесь нет государства – есть личные отношения. Здесь нет бизнеса – есть война. Здесь друзьям полагается все, а врагам – закон. Здесь решения судов обращаются на рынке, как ценные бумаги, а споры олигархов ведут к промышленным катастрофам. Здесь – Россия. Здесь – Промзона.Продолжение романа «Охота на изюбря» – на этот раз о войне между двумя промышленными группами.
Что случится с нефтезаводом, если во время конфликта акционеров туда вместо новых акционеров зайдут террористы?Что случится со страной, где нет правил? Где чиновники продают всех, кто их купил? Где владелец завода убирает партнера с помощью чеченцев, а чеченцев – с помощью ФСБ. Где те, кто должны предотвращать теракты, провоцируют их в надежде на новые звездочки. Со страной, которая стоит на краю катастрофы более страшной, чем самый жестокий теракт.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Необыкновенное открытие привез дрессировщик Сидоров из Индии. Оказывается, если съесть со специальным растворителем кашицу из ткани другого существа, то приобретаешь свойства этого животного или человека. И вот на арене цирка лающие тигры, прыгающие белые медведи, а у самого дрессировщика далеко идущие честолюбивые и небезопасные для других планы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника. Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями.
Когда великая империя стоит на пороге пропасти, когда нищие требуют хлеба, а торговцы – Конституции, когда благонамеренные реформы утонули в крови, и провинции отпадают от столицы, как лепестки увядающей хризантемы, когда каждый мятежник величает себя спасителем государства, – сможет ли стальная воля и стальной меч отчаянного храбреца победить всех – даже тех, кто опередил его мир на тысячелетия?
Когда капризы молодого государя ставят страну на край пропасти, когда доносы становятся законами и законы – доносами, когда заморские торговцы уже считают прибыли от раздела империи, а хищных завоевателей убажают в столице, как друзей нового фаворита, – тогда оказывается, что искусно сплетенной интригой можно добиться большего, чем честным законом, и что нет ничего, что было бы не зазорно сделать во имя государства.
Если ваша империя из центра мира превратилась в камешек на краю необъятной Галактики; если ваши чиновники уверяют, что во всем виноваты люди со звезд, а ваши сектанты уверяют, что во всем виноваты чиновники; если все вокруг готовы продать родину за банку сметаны – смогут ли отчаянный террорист и хитроумный интриган добиться больше, чем добились благонамеренные реформаторы?
Может ли божественное откровение засветить фотопленку, когда в монастыре повстанцы убивают чиновников, а варвары со звезд ведут научно-исследовательские работы, объект которых – бог?