Сто лет назад - [4]

Старый плантатор умолял меня остаться с его семьей и клялся сохранить мне свою дружбу до конца жизни. Но я, горячо поблагодарив его, поспешил присоединиться к своим товарищам. Однако прежде, чем я успел уйти, . старуха схватила меня за руку и надела мне на палец кольцо, которое сняла с своей руки и, поцеловав меня в голову, как сына, сказала: «И впредь поступайте так, как сегодня, относитесь к людям сочувственно и доброжелательно и оставайтесь так же благородны и доблестны, как в эту ночь!»

Сделав прощальный жест рукою по адресу молодых девушек, простиравших ко мне руки, я выбежал из комнаты глубоко растроганный и едва догнал своих, которые уже начали отступать, обмениваясь одиночными выстрелами с преследующей нас толпой. К счастью, эта беспорядочная толпа, состоявшая из негров, мулатов, молодых и старых плантаторов, наполовину безоружная и совершенно недисциплинированная, легко могла быть отбита всякий раз, когда она отваживалась на нападение или начинала теснить нас. Но движимые злобой и ненавистью к нам, они продолжали преследование, рассчитывая осилить нас подавляющим большинством, так как к ним с каждой минутой подходили новые подкрепления, и толпа росла.

Это, конечно, не ускользнуло от внимания нашего капитана, который изо всех сил спешил к тому месту, где нами были оставлены шлюпки. Если бы неприятель догадался захватить их, то всякий путь к отступлению был бы окончательно отрезан.

Между тем, несмотря на усилия капитана, несколько человек из наших отстали и были отрезаны от нас, отчасти потому, что густая лесная чаща мешала свободно двигаться, отчасти также и потому, что вследствие полученных ран они не в силах были поспевать за нами. Отбив одну за другой несколько атак, из которых каждая последующая была более серьезной, чем предыдущая, мы наконец добежали до своих шлюпок и, не теряя ни минуты, стали грести изо всех сил к судну. Взбешенные нашим бегством плантаторы громадными толпами устремились к берегу, и мы слышали, леденея от ужаса, как наши отбившиеся товарищи взывали о пощаде, но вместо пощады их тут же постигла дикая расправа.

Капитан Витсералль был до того возмущен гибелью своих людей, что отдал приказание немедленно грести к берегу и атаковать толпу, ко мы не послушали его и продолжали изо всех сил грести к судну, невзирая ни на его гнев, ни на его угрозы.

Нас охватила паника, и эта беспорядочная стрельба с берега, которая в другое время вызвала бы у нас только смех, вселяла в нас суеверный страх. Судно наше стояло на якоре всего в каких-нибудь двухстах ярдах от берега, и мы в несколько минут подошли к нему. С берега продолжали стрелять по нас, но пули или не долетали или пролетали над нашими головами, не причиняя нам вреда. Едва мы вступили на палубу, как бросились к орудиям и, зарядив их картечью и шрапнелью, ответили неприятелю огнем по всему борту. Крики ужаса и отчаяния, вопли и смятение на берегу доказали, что наши заряды не пропали даром. Экипаж хотел вторично зарядить орудия и повторить потеху, но капитан воспротивился, заявив, что мы и так уже позволили себе слишком много, и, чтобы положить конец пререканиям, приказал сниматься с якоря. Благодаря свежему ветру с берега мы стали быстро уходить в открытое море и вскоре оставили далеко за собой злополучную плантацию.

ГЛАВА II

Нас преследуют два судна, от которых мы не можем уйти. — Происходит сражение. — Три акта морской драмы. — Мы разбиты, капитан Витсералль убит. — Я обобран и тяжело ранен.

Спустя недель шесть после только что описанных событий на наши головы обрушилось новое, еще горшее несчастие. Выйдя из испанских вод, мы попутно взяли несколько призов; покончив с последним из них и посадив на него часть нашей команды, мы расстались с забранными судами. Так как «Ривендж» находился вблизи берегов, а с моря дул сильный ветер, то мы вынуждены были спешно уходить, чтобы нас не выкинуло бурей на берег. Всю ночь мы уходили от берега, но на рассвете, когда ветер стих и прояснело, увидели, что ушли очень недалеко по причине сильного встречного течения.

Вдруг марсовый матрос крикнул сверху, что в открытом море показались два паруса. Тотчас же вызвали наверх людей и стали готовиться к погоне. Однако мы вскоре заметили, что и они, со своей стороны, вместо того, чтобы уходить, с самым решительным видом идут прямо на нас. Мы быстро приближались друг к другу, а потому в самом непродолжительном времени могли убедиться, что эти суда были из числа крупных и сильно вооруженных. Одно из них нам было даже хорошо известно; это был французский капер «Эсперанс», несущий шестнадцать орудий крупного калибра и снабженный отборной командой в 120 человек. Другое судно оказалось испанским капером, крейсирующим совместно с «Эсперанс», вооруженным 18-ю орудиями и снабженным хорошим экипажем.

Наше нормальное число людей превосходило несколько число 100, но потеряв в деле немало людей убитыми и ранеными, наш экипаж в настоящий момент едва достигал цифры 55 человек. Видя столь превосходящие силы наших противников, мы приложили все усилия, чтобы уйти, но имея берег с подветренной стороны и неприятельские суда с наветренной, не в состоянии были что-либо сделать, а потому волей-неволей пришлось принять сражение при заведомо неблагоприятных для нас условиях.