Стивен Хокинг. Жизнь среди звезд - [20]

Обстановка в экзаменационных залах была гнетущая – архитекторы об этом позаботились. Высокие потолки, огромные канделябры, висящие в пустоте, длинные ряды грубых деревянных столов и жестких стульев. По проходам расхаживают надзиратели, соколиным взором оглядывающие студентов – кто-то уставился в потолок или в пространство, зажав в стиснутых зубах ручку, кто-то согнулся над листком и бешено строчит, записывая свой поток сознания. Когда на стол перед Хокингом положили задание, он стряхнул сонное оцепенение и прилежно последовал плану: занялся исключительно теоретическими вопросами. После экзаменов они с однокурсниками пошли отпраздновать окончание учебы – перекрыли по традиции движение на Хай-стрит, пили шампанское из горлышка и пускали струи пены в летнее небо. Результатов пришлось подождать несколько дней, все не находили себе места от беспокойства, но вот они наконец пришли. Хокинг оказался на грани между дипломом с отличием первой и второй степени. Чтобы решить его судьбу, ему назначили «viva» – очное собеседование с экзаменаторами.

Хокинг прекрасно понимал, какая у него сложилась репутация в университете. Он был уверен, что его считают не слишком хорошим студентом – неряшливым и на первый взгляд ленивым, – и думают, что его больше интересует выпивка и веселье, чем серьезная работа. Возможно, он был прав, однако не ожидал, что преподаватели настолько высоко ценят его способности. Мало того: как любит повторять Берман, Хокинг на очном собеседовании был в своей стихии, поскольку, если у экзаменаторов была хоть капля мозгов, они сразу понимали, насколько он умнее их. Но одна его реплика на собеседовании особенно ярко показывает, как точно он умел формулировать суть дела, и к тому же, вероятно, спасла его карьеру. Глава комиссии попросил его рассказать о планах на будущее.

– Если вы дадите мне отличие первой степени, – ответил Хокинг, – я поеду в Кембридж. А если я получу диплом второй степени, то останусь в Оксфорде, так что, полагаю, вы дадите мне отличие первой степени.

Так они и поступили.

Глава 4 Доктора и доктораты

Часто говорят, что Кембридж – единственный настоящий университетский город в Англии. Оксфорд гораздо больше, а за его кольцевой дорогой раскинулись промышленные зоны, соседствующие с едва ли не крупнейшими в Европе районами жилой застройки. Кембридж значительно меньше и уютнее, и академический дух ощущается в нем гораздо сильнее.

Историки считают, что Кембриджский университет основали перебежчики из Оксфорда, однако оба академических центра возникли примерно в одно и то же время, в XII веке, по образцу Парижского университета. Кембриджский университет, как и Оксфорд, состоит из множества колледжей под управлением одной администрации. Как и Оксфорд, Кембридж привлекает лучших ученых со всей планеты и пользуется авторитетом во всем мире, сопоставимым только с репутацией его великого соперника и исторического близнеца на расстоянии всего-то в восемьдесят миль. Как и Оксфорд, Кембридж полон традиций, драм и историй.

* * *

В октябре 1962 года Стивен Хокинг, бакалавр искусств (с отличием), вернувшись из-за границы, прибыл в Кембридж и сменил голый выжженный ландшафт Ближнего Востока на осенний ветер и морось над темными полями Восточной Англии. Когда в то дождливое утро он ехал в свой новый дом через луга и пологие холмы, мир и покой «единственного настоящего университетского города в Англии» – и всех людей на планете – омрачала тень охватившего весь мир Карибского кризиса.

Тогда и вправду казалось, что мир вот-вот сгинет в пламени ядерной бури. Сегодня, в относительно спокойный период, когда СССР больше не существует, трудно представить себе атмосферу того времени, ощущение непредсказуемости и незащищенности. И Хокинг, как и все, понимал, что никак не влияет на события в мире и что положение безнадежно. Старые кумиры, добрые и прекрасные, меркли и рушились, и на их место готовы были заступить новые герои. В августе того года умерла Мэрилин Монро, Джону Ф. Кеннеди оставалось жить чуть больше двенадцати месяцев, а «Битлз» стояли на пороге международной славы, не имевшей аналогов в истории популярной культуры.

Невзирая на нависшую угрозу мгновенного уничтожения, жизнь в Кембридже шла своим чередом. Студенты устраивались в новых домах и осваивали незнакомый город, местные жители занимались обычными делами, как уже тысячу лет со времен основания Кембриджа.

В первые дни после переезда в Кембридж, когда большой мир, казалось, вот-вот разнесет сам себя в клочья, Стивен Хокинг начал подозревать, что и внутри у него что-то неладно. Под конец обучения в Оксфорде ему стало трудновато шнуровать ботинки, он постоянно на что-то натыкался, несколько раз у него подкашивались ноги. Случалось, что у него заплетался язык, как у пьяного, даже без капли спиртного. Стивен не желал признавать, что с ним что-то не так, никому ничего не говорил и старался жить по-прежнему.

Когда он приехал в Кембридж, возникло другое осложнение. Поскольку он хотел писать здесь диссертацию, у него было два варианта на выбор – заниматься либо элементарными частицами, то есть изучать очень малое, либо космологией, то есть изучать очень большое. Вот как говорил он сам: