Стингер - [99]
Мы сделали остановку в магазине бытовой техники в городе и купили пару гирлянд для наружной подсветки и украшения. Грейс казалась счастливой, и это все, что имело для меня значение.
Заметив, что ее движения становятся все медленнее и скованнее, я отвез ее домой, дал таблетку «Адвила» и отправил ее под горячий душ.
Я занес елку и гирлянды в дом, поставил дерево в подставку, и тут я услышал ее болезненный стон. Я зашел посмотреть, что случилось, и увидел, что Грейс практически плачет, пытаясь поднять руки над головой, чтобы вымыть волосы. Очевидно, моя помощь была необходима.
Когда ее волосы были промыты, я развернул ее и помассировал плечи и руки. Она застонала:
— О, боже, это похоже на рай.
После ее стонов и похныкиваний, мой член опять обратил на себя внимание. Грейс опустила голову и нежно потерлась своей попкой о меня, я затаил дыхание.
— Грейс… — я пытался ее предупредить.
Она повернулась ко мне лицом, протянула руку и слегка меня погладила. Я зашипел:
— Грейс, у тебя все болит. Я не пытаюсь…
— Я знаю, что ты не пытаешься. Но я не так уж плохо себя чувствую, чтобы не наслаждаться тобой… — она усмехнулась.
Я рассмеялся, но затем застонал, когда ее ручка задвигалась все быстрее, вода увлажнила мой член, что облегчало скольжение ее руки.
Она опустилась передо мной на колени, и мой член подскочил. Святой Боже, она собиралась взять меня в рот. Мое дыхание остановилось.
Она посмотрела на меня немного неуверенно, и я точно знал, о чем она думает.
— Детка, все, что ты сделаешь будет прекрасно, я обещаю.
Она слегка улыбнулась и сдвинула свой кулачок в основание моей эрекции, а затем пососала головку, выписывая язычком круги.
— О, боже, это чувствуется прекрасно, — я негромко застонал, давая ей понять, насколько невероятно ощущается ее рот на моем члене.
Она заглотнула полностью и начала двигаться вверх и вниз по моей длине, ее глаза были закрыты, пока я смотрел на нее. Пресвятая Богородица, это чувствовалось очень хорошо.
Когда она застонала, я почувствовал вибрации, мой член начал подергиваться, и я понял, что скоро кончу. Я аккуратно и нежно запустил пальцы в ее волосы. Я тяжело дышал, ощущение ее теплого рта на моем члене дарило такое острое наслаждение, что я не думал, что смогу долго продержаться.
Мое дыхание стало прерывистым, и Грейс начала двигать ртом быстрее и интенсивнее. Звуки бегущей воды, мое тяжелое дыхание и влажные звуки причмокивания послали меня через край, и я выдохнул:
— Грейс, Грейс, о, боже, мне так хорошо, я сейчас кончу, малыш.
Мои бедра двинулись вперед по собственной воле, и Грейс слегка покачала головой, давая мне понять, что я должен кончить ей в рот. Это добило меня, и я взорвался в горячем и интенсивном оргазме. Я застонал, кончая, а Грейс глотала все, что я дал ей. Когда она встала и поцеловала меня в губы, я слегка покачнулся.
— Какого черта? Я не знал, что ты профессионалка, — я ухмыльнулся, самодовольно глядя на нее.
На долю секунды она нахмурилась, прежде чем ее глаза засверкали, и она прыснула со смеху.
— Очень, очень смешно, — сказала она, хлопнув меня по заднице.
— Ой! — я вскрикнул, а затем снова ухмыльнулся.
Мы закончили мыть друг друга, а затем вышли из душа, чтобы украсить нашу унылую маленькую елочку. Хотя когда мы уселись на диване, прижимаясь друг к другу, в камине потрескивал огонь, я смотрел на частично украшенную гирляндой, покосившуюся елочку, и не думал, что когда-либо в жизни видел более красивую елку.
Я притянул Грейс ближе к себе, и знал без всяких сомнений, что любил ее. Я был влюблен в эту девушку в своих объятиях. В тот момент это было так же ясно и понятно, как тихо падающий снег за окном. Возможно, я любил ее долгое, долгое время. Такое возможно? Было ли важно, когда это случилось и почему? Возможно, любовь и была сложной, но в то же время самой простой вещью в целом мире.
Она уткнулась в меня, и слова застряли в горле. Через минуту она повернулась ко мне и мечтательно посмотрела в мои глаза.
— Счастливого Рождества, Карсон, — прошептала она.
Я улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— Счастливого Рождества, Лютик, — сказал я.
Глава 34
Я проснулась от птичьего пения за окном и лучей солнечного света, пробивающихся сквозь полумрак спальни. Пришло Рождество! Я перевернулась и лениво потянулась, а затем прижалась к теплой спине Карсона. Он немного откинулся, и я поцеловала гладкую кожу его плеч, мои губы задержались на его небольшом шраме, обдувая его.
— Доброе утро, — сонно сказал он.
— Привет, — прошептала я, все еще водя губами по его спине. — Так что, ты не всегда встаешь ни свет ни заря? — поддразнила я.
Он усмехнулся.
— Нет, не всегда. И точно не тогда, когда у меня есть теплый и мягкий Лютик, с которой можно пообниматься.
Он повернулся ко мне, и мы уютно устроились, свернувшись калачиком. Наши руки переплелись, и я почувствовала, как мои соски затвердели, а между бедрами стало влажно.
— Как твои мышцы? — прошептал он.
— Хорошо. Лучше, — шепнула я в ответ.
Я по-прежнему чувствовала скованность, но больше как после тяжелой работы, а не как после прыжка под движущийся поезд, как это было накануне.
