Стинг. Тайны жизни Гордона Самнера - [3]

Уоллсенд, серый, расползающийся, захудалый район судоверфей неподалеку от Ньюкасла, уже вошёл в стадию упадка после периода расцвета времён второй мировой войны, когда на корабли был повышенный спрос. Район в наибольшей степени ощущал на себе симптомы регресса, поскольку крупные отрасли тяжелой промышленности испытывали глубокий кризис.

Население Тайнсайда[2] все более погружалось в атмосферу загрязнения, пьянства, жильё было убогим, росла безработица. Погода тут всегда соответствовала унылому интерьеру — серые неспокойные дни и короткое лето, которое, казалось, лишь изредка дарило несколько солнечных дней.

В городе Уоллсенде центральным местом был «Свон Хантер», общественный клуб судостроителей, где основным развлечением считались игры в дартс и криббидж[3]. Там же были и многочисленные залы для игры в бинго. В городе в это время работали пять кинотеатров. Трамваи проходили по основным улицам кольцевым маршрутом от Ньюкасла. В центре города располагалось бомбоубежище — память о бесчисленных рейдах бомбардировщиков, атаковавших этот район менее чем десять лет назад.

Жил тут один малый по имени Горди Морган, который бродил по улицам со своей лошадью и повозкой и подбирал старье.

Уоллсенд оставался оживленным в основном потому, что был главным пунктом паромной переправы через реку Тайн.

Самнеры жили в доме 80 по Стэйшн-роуд, которая представляла собой традиционный ряд домов, прилепившихся спинами друг к другу неподалеку от этой большой реки. Они снимали дом у «Свон Хантер» и тут, прямо в пятидесяти ярдах от дома, возвышались корпуса огромных кораблей, которые отбрасывали глубокую темную тень на весь район. Здесь происходила сборка судов.

Отец Гордона, Эрнест Мэтью Самнер, был слесарем на местном машиностроительном заводе, когда женился на молоденькой привлекательной парикмахерше Одри Коуэлл. Вскоре после этого он сменил специальность и стал молочником.

Позже, когда Гордону исполнилось шесть лет, семья переехала в квартиру неподалеку, которая находилась над маленькой молочной на Геральд-стрит, тут же в Уоллсенде. В этой молочной его отец был управляющим.

Его мать Одри также сменила работу и стала сиделкой в больнице. Ей было всего лишь восемнадцать лет, когда родился Гордон. После первых родов она несколько лет не работала, потому что последовали три беременности одна за другой со сравнительно небольшими промежутками.

Единственной запоминающейся вещью, произошедшей в семье Самнеров за сравнительно долгий срок, было событие, когда дядю Джо наградили за то, что во время вторжения на Крит во второй мировой войне играл на аккордеоне и поддерживал тем самым дух своих однополчан. Всем тогда более всего понравилась сама идея, что он получил медаль не за убийство людей.

Когда в одно серое октябрьское утро родился Гордон Самнер, в полном разгаре был Фестиваль Великобритании и намечались всеобщие выборы. Однако для Эрни и Одри в тот момент единственными значимыми вещами были рождение их первого ребенка и желание выжить в суровую зимнюю пору, имея лишь еженедельную зарплату Эрни в восемь фунтов. Самнеры никогда не жили в нищете, но они не могли себе никогда позволить ничего, кроме самого необходимого. Позже родились брат Филипп и сестры Анжела и Анита. В доме поселилась вечная истерия: крики и визги стали обычным явлением.

Юному Гордону всегда казалось, что семья находится на грани развала. Были постоянные драки, причиной многих из которых являлись вечные материальные проблемы. Вся тяжесть лежала на плечах Эрнеста Самнера, пытавшегося содержать большую семью на крошечное жалованье.

Как самый старший ребенок в семье, Гордон более других ощущал свою вину за ту боль и несчастье, которые, казалось, навсегда обосновались в доме. Он пребывал в постоянной тревоге по поводу того, что же произойдет, если его родители расстанутся. Он также удивлялся, почему вообще его мать и отец когда-то поженились, ведь они, судя по их отношениям, так сильно ненавидели друг друга.

«С кем, черт возьми, пошел бы я, если бы моя мать решила убежать? — размышлял он много лет спустя. — Остался бы с отцом? Нет. Кто заберет телевизор? Меня это очень заботило».

Для Стинга телевидение стало своеобразной формой бегства от реалий своего несчастливого детства. Оно стало лучшим другом его ранних лет. Он, бывало, проводил часы, приклеившись к черно-белому ящику, занимавшему лучшее место в крошечной гостиной их дома. С особым интересом он смотрел приключенческие программы. Иногда он даже разговаривал с телевизором, подбадривая своих любимых персонажей идти к победе в перестрелке или в какой-либо другой ситуации.

Кроме того, многие годы своего раннего детства Стинг провел на бедных, грязных улицах Уоллсенда просто потому, что больше некуда было идти. В захламленном проулке позади его дома ребята играли в футбол. Иногда они гонялись за девчонками и бросали в них камнями, когда те над ними насмехались. Между детьми, которым ещё не исполнилось и десяти лет и которые уже околачивались возле пабов, небольшого магазинчика на углу и около кинотеатра «Ритс» на Холл-стрит, также происходили драки. Стинг и его приятели часто останавливали на улице совершенно незнакомых людей и спрашивали, не помогут ли они им «пробраться» в кинотеатр, чтобы посмотреть фильмы под кодом «А». Утром, по воскресеньям тут шли сеансы стоимостью по 6 пенсов за вход, на которых показывали мультфильмы и картины типа «Одинокого рейнджера» и «Приключений Эббота и Кастелло».