Стихотворения - [13]

                         То яма в мостовой,

                         То камень неучтивый

                         Смущали наш покой,

                         И без того плохой.

                         Чухонец некрасивый

                         То грубым языком,

                         То маленьким кнутом

                         Гнал маленькую пару

                         Неудалых коней:

                         Нечуткие к удару,

                         Глухие для речей,

                         Они передвигали

                         Нас тихо по камням; —

                         Так Дерпт мы оставляли.

                         О чем, не знаю сам,

                         Я тосковал душою;

                         К[няжевич] тожь грустил

                         И взор его бродил,

                         Едва не со слезою,

                         По крышам, по садам,

                         По Дому — и уныло

                         Остановлялся там,

                         Где было… Что же было?

                         Пусть объяснит он сам.

                         И вот мы, слава богу,

                         На гладкую дорогу

                         Попали с предурной:

                         За Юрьевским форштатом

                         Ни ям, ни мостовой;

                         Но я с моим собратом,

                         Как прежде, ни гугу:

                         Таинственное что-то

                         (Назвать я не могу)

                         Чувствительной зевотой

                         Мне отворяло рот.

                         Известно, кто зевнет —

                         За ним зевает ближний;

                         Что значит? Может быть,

                         Всей мудростию книжной

                         Не можно объяснить.

                         Так мой товарищ милой,

                         Задумчиво-унылой,

                         Мне дружно подражал:

                         Зевал, как я зевал.

                         Наверное, не знаю,

                         Но что за грех сравнить?

                         Как наш Адам из раю

                         Изволил выходить —

                         И мог ли не грустить

                         О счастливом жилище,

                         Где он о самой пище

                         Заботы не знавал,

                         Где все, чего желал,

                         Ему приготовляла

                         Всевышнего рука —

                         Так нам сердца сжимала

                         Известная тоска:

                         И, признак огорченья,

                         Чуть слезы не текли,

                         Но вот корчма вдали:

                         Adieu! до продолженья.

2

                          Вечерняя спустилась тьма;

                         Пред нами черная корчма;

                         Она ужасна издали:

                         Поля пустые облегли

                         Еe почти со всех сторон.

                         Ландшафт ничем не оживлен:

                         Ни тихошепчущий поток,

                         Ни прохладительный лесок,

                         Ни громозвучный водопад,

                         Ни пестрота веселых стад…

                         Короче: ровно ничего

                         Кругом для взора моего

                         И для чувствительной души

                         Не представлялось в сей глуши;

                         И мы вошли в сию корчму —

                         Она похожа на тюрьму,

                         К которой уж давно, давно

                         Не мыто и не метено.

                         Порог возвышенный в дверях;

                         На потолке и на стенах

                         Буграми сажа, пыль и мох, —

                         А старый пол — беда для ног;

                         Таков дороги вешней вид,

                         Когда потоками бежит

                         Снегов растаявших вода;

                         Так мостовая, где худа…

                         По ней печальный пешеход

                         Сердито, медленно идет

                         И, глядя на негодный путь,

                         В мечтах бранит кого-нибудь.

                         Две комнаты — одна с другой

                         Могли бы спорить духотой.

                         Вдоль не очищенной стены,

                         Свидетель мрачной старины

                         Поставлен долговязый стол.

                         Он годен — так К[няжевич] счел —

                         К обеду двадцати персон.

                         К[няжевич] счетам изучен,

                         Я ж в арифметике отстал

                         И, как поэт, сей стол считал

                         Несносным даже для очей —

                         То каково же для гостей?..

                         И вдоль стола того — скамья,

                         Но чернота и пыль ея

                         На ней не позволяют лечь;

                         Налево — сумрачная печь

                         С широьим, черным очагом;