Стихотворения. Поэмы. Сказки - [22]

С пришельцем обнимися —

Но доброго певца

Встречать не суетися

С парадного крыльца.

Он гость без этикета,

Не требует привета

Лукавой суеты;

Прими ж его лобзанья

И чистые желанья

Сердечной простоты!

Устрой гостям пирушку;

На столик вощаной

Поставь пивную кружку

И кубок пуншевой.

Старинный собутыльник!

Забудемся на час,

Пускай ума светильник

Погаснет ныне в нас;

Пускай старик крылатый^{69}

Летит на почтовых:

Нам дорог миг утраты

В забавах лишь одних!

 Ты счастлив, друг сердечный!

В спокойствии златом

Течет твой век беспечный,

Проходит день за днем;

И ты в беседе граций,

Не зная черных бед,

Живешь, как жил Гораций,

Хотя и не поэт.

Под кровом небогатым

Ты вовсе не знаком

С зловещим Гиппократом,

С нахмуренным попом;

Не видишь у порогу

Толпящихся забот;

Нашли к тебе дорогу

Веселость и Эрот;

Ты любишь звон стаканов

И трубки дым густой,

И демон метроманов

Не властвует тобой.

Ты счастлив в этой доле.

Скажи, чего же боле

Мне другу пожелать?

Придется замолчать…

 Дай бог, чтоб я, с друзьями

Встречая сотый май,

Покрытый сединами,

Сказал тебе стихами:

Вот кубок, наливай!^{70}

Веселье! будь до гроба

Сопутник верный наш.

И пусть умрем мы оба

При стуке полных чаш!

1815

Мечтатель

По небу крадется луна,

 На холме тьма седеет,

На воды пала тишина,

 С долины ветер веет,

Молчит певица вешних дней

 В пустыне темной рощи,

Стада почили средь полей,

 И тих полет полнощи;

И мирный неги уголок

 Ночь сумраком одела,

В камине гаснет огонек,

 И свечка нагорела;

Стоит богов домашних лик

 В кивоте небогатом,

И бледный теплится ночник

 Пред глиняным пенатом.

Главою на руку склонен,

 В забвении глубоком,

Я в сладки думы погружен

 На ложе одиноком;

С волшебной ночи темнотой,

 При месячном сиянье,

Слетают резвою толпой

 Крылатые мечтанья,

И тихий, тихий льется глас;

 Дрожат златые струны.

В глухой, безмолвный мрака час

 Поет мечтатель юный;

Исполнен тайною тоской,

 Молчаньем вдохновенный,

Летает резвою рукой

 На лире оживленной.

Блажен, кто в низкий свой шалаш

 В мольбах не просит счастья!

Ему Зевес надежный страж

 От грозного ненастья;

На маках лени, в тихий час,

 Он сладко засыпает,

И бранных труб ужасный глас

 Его не пробуждает.

Пускай, ударя в звучный щит

 И с видом дерзновенным,

Мне слава издали грозит

 Перстом окровавленным,

И бранны вьются знамена,

 И пышет бой кровавый —

Прелестна сердцу тишина;

 Нейду, нейду за славой.

Нашел в глуши я мирный кров

 И дни веду смиренно;

Дана мне лира от богов,

 Поэту дар бесценный;

И муза верная со мной:

 Хвала тебе, богиня!

Тобою красен домик мой

 И дикая пустыня.

На слабом утре дней златых

 Певца ты осенила,

Венком из миртов^{71} молодых

 Чело его покрыла,

И, горним светом озарись,

 Влетала в скромну келью

И чуть дышала, преклонясь

 Над детской колыбелью.

О, будь мне спутницей младой

 До самых врат могилы!

Летай с мечтаньем надо мной,

 Расправя легки крылы;

Гоните мрачную печаль,

 Пленяйте ум… обманом

И милой жизни светлу даль

 Кажите за туманом!

И тих мой будет поздний час:

 И смерти добрый гений

Шепнет, у двери постучась:

 «Пора в жилище теней!..»

Так в зимний вечер сладкий сон

 Приходит в мирны сени,

Венчанный маком и склонен

 На посох томной лени…

1815

Мое завещание друзьям

 Хочу я завтра умереть

И в мир волшебный наслажденья,

На тихий берег вод забвенья,

Веселой тенью отлететь…

Прости навек, очарованье,

Отрада жизни и любви!

Приближьтесь, о друзья мои,

Благоговенье и вниманье!

Устройте завтра шумный ход,

Несите радостные чаши

На темный берег сонных вод,

Где мы вели беседы наши.

Зовите на последний пир

Семелы^{72} радостного сына,

Эрота, друга наших лир,

Богов и смертных властелина.

Пускай веселье прибежит,

Махая резвою гремушкой,

И нас от сердца рассмешит

За полной пенистою кружкой.

Пускай игривою толпой

Слетят родные наши музы;

Им первый кубок круговой.

Друзья! священны нам их узы;

До ранней утренней звезды,

До тихого лучей рассвета

Не выйдут из руки поэта

Фиалы братской череды;

В последний раз мою цевпицу,

Мечтаний сладостных певицу,

Прижму к восторженной груди.

И брякнут перстни золотые

В завет любви в последний раз.

Где вы, подруги молодые?

Летите — дорог смерти час.

В последний раз, томимый нежно,

Забуду вечность и друзей,

В последний раз на груди снежной

Упьюсь отрадой юных дней!

 Когда ж восток озолотится

Во тьме денницей молодой

И белый топол озарится,

Покрытый утренней росой,

Подайте грозд Анакреона;

Он был учителем моим;

И я сойду путем одним

На грустный берег Ахерона…

Простите, милые друзья,

Подайте руку, до свиданья!

И дайте, дайте обещанье,

Когда навек укроюсь я,

Мое исполнить завещанье.

Приди, певец мой дорогой^{73},

Воспевший Вакха и Темиру,

Тебе дарю я лень и лиру;

Да будут музы над тобой…

Ты не забудешь дружбы нашей,

О Пущин, ветреный мудрец!

Прими с моей глубокой чашей

Увядший миртовый венец!

Друзья! вам сердце оставляю

И память прошлых красных дней,

Окованных счастливой ленью

На ложе маков и лилей;

Мои стихи дарю забвенью,

Последний вздох, о други, ей!

 На тихий праздник погребенья

Я вас обязан пригласить;

Веселость, друг уединенья,

Билеты будет разносить…

Стекитесь резвою толпою,

Главы в венках, рука с рукою,

И пусть на гробе, где певец

Исчезнет в рощах Геликона,

Напишет беглый ваш резец:

«Здесь дремлет юноша мудрец,

Питомец нег и Аполлона».

1815

Воспоминание (К Пущину)

^{74}

Помнишь ли, мой брат по чаше,