Стихотворения. Поэмы. Проза - [51]

Так льнет, так ластится! Какой я князь?

И бог, и я — мы два враждебных брата,

Предвечные эоны высшей силы,

Нам неизвестной, детища ее!..

Кряжи бессчетных гор передо мною…

Но если бы в горах не искривленья,

Не щели недр, провалы и утесы —

В них не было б той чудной красоты,

Где так любовны тени голубые,

А блеск заката пурпуром горит…

Мое созданье — эта красота,

Всегда, везде присущая крушеньям!

А красота — добро! Я злобой добр…

А в этом двойственность… И ад, и небо

Идут неудержимо к разрушенью…

Лежит зерно: ему судьба расти!

Из оболочки и из содержанья,

Как бы из двух всегда враждебных сил,

Просунется росток! Не то же ль тут?

Зерно — мы оба! Только в раздвоенье

И в искренней вражде различий наших

Играют жизнь и смерть! Живые дрожжи!..

Но эта рознь в уступках обоюдных

Утрачивает смысл давным-давно!

Зло от добра порой неотличимо;

В их общей вялости болеет мир…

И сам я сбился и не отличаю,

Что божье, что мое? Не отличаю

Того, что было вправду, что случилось,

От смутной грезы духа моего!

Не может сгинуть зло: оно бессмертно!

Но в чистоте своей зло помутилось,

Густой отстой добра в него спустился,

А зло, как поросль длинная трясины,

На стеблях бесконечных, проникает

В добро — и кажется порой добром…

(Задумывается.)

Как это было) Да… припоминаю…

Не совершились времена тогда…

Природа мертвая была готова,

Но мысли и сознанья лишена.

Мысль оставалась ценным достояньем

Духовных сфер, и в них витали мы!

Когда же после множества исканий

И опытов, и, так сказать, на ощупь,

Мысль в человеке наконец пробилась,

В ней связка завязалась двух миров,

В них жилы общие какие-то сказались,

Помчалась мысль, как кровь по организму,

Переливаясь между тех миров,

И был начертан дальний путь развитья:

Чрез мысль — в бессмертье, и тогда-то нам —

И мне, и богу — человек стал нужен:

Он за кого — тот победит из нас.

(Замечает проносящуюся вдали Элоа.)

Опять!.. Опять она! Который раз!

Из ангелов бесчисленных юнейший,

Слезливейший из всех их, вместе взятых!

Над телом Лазаря Христос заплакал,

Устав с дороги, и одну слезу

В опаловом и самоцветном кубке

Подобострастно богу поднесли,

И бог велел слезе Христовой стать

Чистейшим ангелом, назвав — Элоа!

Образчик вечности его законов!..

В законах — швы!.. Она в лазури скрылась,

А разглядеть ее поближе нужно.

Явись, Элоа!

Является призрак Элоа.

Жаль, что только призрак!

Таких могу я натворить без счета,

Она сама — совсем, совсем не то!

В ней сущность есть, и сущность та — печаль.

(Рассматривает призрак.)

Она совсем не то, что все толпы

Небесных жителей! По ней читаешь,

Какою скорбью вся она полна!

Улыбки глуповатой не имеет!

Всегда предпочитает пустыри

Пространствам, освещаемым звездами,

К больной земле поближе хочет быть!

Да, поглядишь — роскошное созданье!

Не вывелись на небе мастера,

Художники красивых воплощений!

Какой прелестный строй роскошных линий!

Прекрасный призрак, полюби меня!..

С тех пор, как прикоснулся я к Тамаре

И с нею в небо ангела пустил,

Мне женщины не по сердцу бывали…

Теперь сдается…

Вдали снова проносится Элоа.

Вон она опять!

О нет, недаром эти появленья!

(К призраку.)

Игра теней совсем бесплотных, бледных,

Обманный призрак, пропади скорей!

Призрак исчезает. Сатана проносится в сторону, противоположную полету Элоа.

2

Окраина земли. Скалы. Поздний вечер. Выясняется луна. Сатана, озираясь, взбирается на скалу. Кругом снуют совы и нетопыри.

Сатана

Что мечетесь кругом, иль места мало?

Сухими крыльями невмочь трещите!

Сгинь поскорей, полуночная сволочь!

Совы и нетопыри исчезают.

Мне кажется, ее я близко видел,

И если скалы тверды в очертаньях

И гребни их не обратятся в щели —

Ей нет других путей, придет сюда!

Уж вот четыре раза с ней встречаюсь…

Блаженные меня все избегают,

Шарахаются в сторону, завидев!

А эта нет! Да, что-то есть такое

Необычайное, что в ней сказалось.

Сквозь облик призрачный в ней плоть я чую,

Есть сущность в ней, и сущность та — печаль!

А я — я князь печали! Мы сродни!

И если так случится, что она

Во мне приметит райское величье,

Она найдет в нас общую черту!

Ведь дочери людские, так бывало,

Сходились с ангелами, а она —

От человечества, она — слеза!

Да, да! Вперед! Дам пищу злоязычью.

Из-за скалы показывается Элоа. Сатана останавливает ее знаком руки.

Постой, скажи! Каким особым правом

Владеешь ты, чтоб выдержать мой взгляд?

Тебе не страшно длинные ресницы

Прелестных глаз и брови опалить)

Лазурный блеск твоих роскошных крыльев,

Он пострадает в отблеске багровом,

Так ярко окаймляющем меня?

Скажи, зачем ты здесь и не ко мне ли?

Элоа

В тот миг, как увидала я свет божий,

Скатилась я на саван гробовой;

Светил мне в сердце светоч погребальный,

И звук рыданья был мне пеленой!

С тех самых пор неясное влеченье

Меня манит к тоскующей земле, —

И ты, князь мрака, мне совсем не страшен,

Я родилась в тоске души; во мгле…

Сатана

Прелестнейшая речь в устах прелестных,

И, слушай я ее, — добрее б стал!

Что ты меня не избегала — знаю…

Но не подослана ль ко мне, — скажи?

Элоа

Нет! Мне пути никто не указует,

К тебе сама я избрала свой путь,

Я вольной волей встретиться хотела,

И встречу вновь тебя когда-нибудь.

Сатана

Oгo! Такая мысль большая новость!

Но я свободен, мне запретов нет,

Тогда как ты в живом кольце запретов.

Я твоего желанья не пойму!