Стихотворения. Поэмы. Драма - [43]

5 сентября 1942

* Хочешь знать, что такое Россия *

Да, и такой, моя Россия…

А. Блок

Хочешь знать, что такое Россия —

Наша первая в жизни любовь?

Милый друг! Это ребра косые

Полосатых шлагбаумных столбов.

Это щебет в рябиннике горьком,

Пар от резвых коней на бегу,

Это желтая заячья зорька,

След на сахарном синем снегу.

Это пахарь в портах полотняных,

Пес, что воет в ночи на луну,

Это слезы псковских полонянок

В безутешном ливонском плену,

Это горькие всхлипы гармоник,

Свет далеких пожаров ночных,

Это- кашка, татарка и донник

На высоких могилах степных.

Это- эхо от песни усталой,

Облаков перелетных тоска,

Это свист за далекой заставой

Да лучина в окне кабака.

Это хлеб в узелке новобранца,

Это туз, что нашит на плечо,

Это дудка в руке Самозванца,

Это клетка, где жил Пугачев.

Да, страна наша не была раем:

Нас к земле прибивало дождем.

Но когда мы ее потеряем,

Мы милей ничего не найдем.

18 сентября 1942

* Я не знаю, что на свете проще? *

Я не знаю, что на свете проще?

Глушь да топь, коряги да пеньки.

Старая березовая роща,

Редкий лес на берегу реки.

Капельки осеннего тумана

По стволам текут ручьями слез.

Серый волк царевича Ивана

По таким местам, видать, и вез.

Ты родись тут Муромцем Илюшей,

Ляг на мох и тридцать лет лежи.

Песни пой, грибы ищи да слушай,

Как в сухой траве шуршат ужи.

На сто верст кругом одно и то же:

Глушь да топь, чижи да дикий хмель.

Отчего ж нам этот край дороже

Всех заморских сказочных земель?

20 сентября 1942

АЛЕНУШКА

Стойбище осеннего тумана,

Вотчина ночного соловья,

Тихая царевна Несмеяна —

Родина неяркая моя!

Знаю, что не раз лихая сила

У глухой околицы в лесу

Ножичек сапожный заносила

На твою нетленную красу.

Только всё ты вынесла и снова

За раздольем нив, где зреет рожь,

На пеньке у омута лесного

Песенку Аленушки поешь…

Я бродил бы тридцать лет по свету,

А к тебе вернулся б умирать,

Потому что в детстве песню эту,

Знать, и надо мной певала мать!

9 октября 1942

* Такой ты мне привиделась когда-то *

Такой ты мне привиделась когда-то:

Молочный снег, яичная заря.

Косые ребра будки полосатой,

Чиновничья припрыжка снегиря.

Я помню чай в кустодиевском блюдце,

И санный путь, чуть вьюга улеглась,

И капли слез, которые не льются

Из светло-серых с поволокой глаз…

Что ж! Прав и я: бродяга — дым становий,

А полководец — жертвенную кровь

Любил в тебе… Но множество любовей

Слилось в одну великую любовь!

1944

ЦЫГАНКА

Устав от разводов и пьянок,

Гостиных и карт по ночам,

Гусары влюблялись в цыганок,

И седенький поп их венчал.

"Дворянки" в капотах широких

Навагу едали с ножа,

Но староста знал, что оброка

Не даст воровать госпожа.

И слушал майор в кабинете,

Пуская дымок сквозь усы,

Рассказ, как "мужицкие" дети

Барчатам разбили носы!..

Он знал, что когда он отдышит

И сляжет, и встретит свой час, —

Цыганка поднимет мальчишек

И в корпус кадетский отдаст.

И вот уходил ее сверстник,

Ее благодетель — во тьму,

И пальцы в серебряных перстнях

Глаза закрывали ему.

Под гул севастопольской пушки

Вручал старшина Пантелей

Барчонку от смуглой старушки

Иконку и триста рублей.

Старушка в наколке нелепой

По дому бродила с клюкой,

И скоро в кладбищенском склепе

Ложили ее на покой.

А сыну глядела Россия,

Ночная метель и гроза

В немного шальные, косые,

С цыганским отливом глаза…

Доныне в усадебке старой

Остались следы этих лет:

С малиновым бантом гитара

И в рамке овальной портрет.

В цыганкиных правнуках слабых

Тот пламень дотлел и погас,

Лишь кровь наших диких прабабок

Нам кинется в щеки подчас.

16 января 1944

КОЛОКОЛ

В колокол, мирно дремавший,

Тяжелая бомба с размаха

Грянула…

А. К. Толстой

В тот колокол, что звал народ на вече,

Вися на башне у кривых перил,

Попал снаряд, летевший издалече,

И колокол, сердясь, заговорил.

Услышав этот голос недовольный,

Бас, потрясавший гулкое нутро,

В могиле вздрогнул мастер колокольный,

Смешавший в тигле медь и серебро.

Он знал, что в дни, когда стада тучнели

И закрома ломились от добра,

У колокола в голосе звенели

Малиновые ноты серебра.

Когда ж врывались в Новгород соседи

И был весь город пламенем объят,

Тогда глубокий звон червонной меди

Звучал, как ныне… Это был набат!

Леса, речушки, избы и покосцы

Виднелись с башни каменной вдали.

По большакам сновали крестоносцы,

Скот уводили и амбары жгли…

И рухнули перил столбы косые,

И колокол гудел над головой

Так, словно то сама душа России

Своих детей звала на смертный бой!

30 августа 1942

* Россия! Мы любим неяркий свет *

Россия! Мы любим неяркий свет

Твоих сиротливых звезд.

Мы косим твой хлеб. Мы на склоне лет

Ложимся на твой погост.

Россия! Ты — быстрый лесной родник,

Степной одинокий стог,

Ты — первый ребячески звонкий вскрик,

Глухой стариковский вздох.

Россия! Мы все у тебя в долгу.

Ты каждому — трижды мать.

Так можем ли мы твоему врагу

В служанки тебя отдать?..

На жизнь и на смерть пойдем за тобой

В своей и чужой крови!

На грозный бой, на последний бой,

Россия, благослови!

Декабрь 1942 г.

РОДИНА

Весь край этот, милый навеки,

В стволах белокорых берез,

И эти студеные реки,

У плеса которых ты рос.

И темная роща, где свищут

Всю ночь напролет соловьи,

И липы на старом кладбище,

Где предки уснули твои.

И синий ласкающий воздух,

И крепкий загар на щеках,

И деды в андреевских звездах,

В высоких седых париках.

И рожь на полях непочатых,