Стихотворения - [13]

и послали друг друга на фиг,

и шли туда по пятам

друг за другом, и встретились снова,

и послали, и за руку шли,

и в обнимкуЕ Да что там на фиг

я с тобой хоть на край земли!

1998

* * *

С двадцатилетними играет в жмурки,

с тридцатилетними играет в прятки

любовь. Какие шелковые шкурки,

как правила просты, как взятки гладки!

Легко ли в тридцать пять проститься с нею?

Легко. Не потому, что много срама,

а потому, что места нет нежнее,

и розовей, и сокровенней шрама.

1999

* * *

Нежность не жнет, не сеет,

духом святым сыта.

Что же она умеет?

Только снимать с креста.

Тут не нужна сила —

тело его легко

настолько, что грудь заныла,

будто пришло молоко.

2000

* * *

Спим в земле под одним одеялом,

обнимаем друг друга во сне.

Через тело твое протекала

та вода, что запрудой во мне.

И, засыпая все глубже и слаще,

вижу: вздувается мой живот.

Радуйся, рядом со мною спящий, —

я понесла от грунтовых вод

плод несветающей брачной ночи,

нерукопашной любви залог.

Признайся, кого ты больше хочешь —

елочку или белый грибок?

ИНТИМНЫЙ ДНЕВНИК ОТЛИЧНИЦЫ

Положена солнцем на обе лопатки,

на обе босые чумазые пятки,

на обе напрягшиеся ягодицы,

на обе ладони, на обе страницы

тетради, восторг поражения для, —

на оба твоих полушарья, земля.

Филина с Емелиной строят из себя таких мальчишниц! Целыми уроками они гадают «на мальчика», на ЛУНУ и СОЛНЦЕ. ЛУНА значит: Л — любит, У — уважает, Н — ненавидит, А — абажает (двоечник, наверное). СОЛНЦЕ значит: С — снишься, О — обожает (а этот — отличник, если только он не обАжает), Л — любит, Н — ненавидит, Ц — целует (а то я не знаю, кто меня целует! — Никто меня не целует), Е.

Филина с Емелиной уже на всех мальчиков из нашего класса перегадали, и из параллельных, и из старших. Я тоже один раз погадала, для смеху. На Камошу. На ЛУНУ. Абажает. На СОЛНЦЕ не рискнула.

Училась писать ручкой с открытым пером:

пишешь — как будто катаешься на фигурных коньках:

фонарик, ласточка, подсечка, перекидной мостик,

сугроб, слезы на варежке и промокашке

поверх записки:

Уважаемая Ирина Александровна!

Не ставьте мне, пожалуйста, четверку —

я больше не буду!

Поставила.

Буду.

Ручки с закрытым пером

долго оставались на полулегальном положении.

И шариковые, как шариковы,

покончили с чистописанием.

ВЕЗДЕСЬ

Я родилась.

Акушерка сказала:

— Девочка!

Я умру.

Акушерка скажет:

— Старуха!

Первое слово дороже второго.

— Девочка! —

Сказала акушерка

и добавила:

— И такая хорошая!

Всё так сложносочинённо.

Всё так сложноподчинённо.

Всё так сложнобессоюзно.

Всё так просто.

Всё так грустно.

Даже паденье молочного зуба

кровопролитнее грехопаденья.

Даже из пальца, порезав осокой,

высосешь больше. Пятно — с две копейки.

Что же ты машешь запятнанной тряпкой,

носишься с нею, как с флагом японским, —

разве так трудно досталась победа?

Разве ты больше меня не боишься?

Вот он, мой первый мужчина,

растерянный, обнажённый,

сделанный богом из глины,

из глины необожжённой.

Не бог мужчин обжигает —

мужчин обжигают жены,

а бог, он жёнам мешает —

мужчина необожжённый

угодней богу. Но жёны

огонь в печи разжигают,

суют мужчин обнажённых

в печь, и дотла обжигают.

8. КАК ПРОВОЖАТЬ ЛЕТО

(Future Continuous)

8.1. Ритуальные проводы лета:

погребение туалета.

8.2. крапива почти животное

курица почти птица

я почти человек

8.3. Никто — ни я, ни Миша, ни Сережа — не помнил, как делаются бумажные кораблики. Папа сказал, что помнит, но сделать на смог. Сделала Лиза, предварительно прочтя, критикуя и хмыкая, все приговоренные стихотворения. НадрJзали сверху, вставили деньрожденьческую свечку и понесли испытывать на пруд. Плывет! С развевающимся языком пламени на мачте, то вспыхивающим, то потухающим на ветру! (Лиза: «Как вдохновение.») Ночью взяли десять корабликов и пошли на речку. За¬жгли свечки, закатали штаны, вошли в воду, выпустили. Они вытянулись в линию, но почти не двигались — ни течения, ни ветра. И почти не сгорели — так, немного сверху, вокруг свечек. Которые пошли на дно. А кораблики остались. Тогда мы их собрали, принесли домой, расправили, увидели, что практически все стихи читаются, высушили, сказали «Рукописи не горят» — «Корабли тоже» и сложили книгу. Она могла бы называться «Огонь, вода и медные трубы», если бы уже не называлась «Площадь соловецких юнг». Но о юнгах в ту ночь никто почему-то не вспомнил.

8.4. вступая в тот возраст, в котором Маяковский застрелился, а Пастернак переделал ранние стихи

8.5. Искусство фуги.

Тема: рыбак копает червей

Ракоход: рыбак закапывает червей.

Обращение: рыбака закапывают к червям.

Ракоход обращения: черви копаются в рыбаке.

8.6. Вечерние ласточки, словно рабочие сцены,

привычно приводят в порядок площадку для звезд.

Небушко-небо, твои подарки бесценны —

никак не продашь, не заложишь, не пустишь в рост.

И льется на землю бесхозное звездное млеко

от века до века, и тьму вопрошает пиит:

мартышкин труд превращает меня в человека.

Что же в подобие божье меня превратит?

8.7. Перевести облако через небо;

перечитать дождик от корки до корки;

нарисовать пейзажи в оконных рамах;

вызубрить даже то, что задано устно

и, засыпая, духу, звенящему в ухе

«Будь готова!» ответить «Всегда готова!»

8.8. денежку солнца

бросила за горизонт

чтобы вернуться

8.9. и почти до зимы