Стихотворения о любви - [7]

Что сбудутся вдруг мечты…

Сквозь вьюгу звонок у двери —

И вот на пороге ты!

Трепетная, смущенная.

Снится или не снится?!

Снегом запорошенная,

Звездочки на ресницах…

— Не ждал меня? Скажешь, дурочка?

А я вот явилась… Можно? —

Сказка моя! Снегурочка!

Чудо мое невозможное!

Нет больше зимней ночи!

Сердцу хмельно и ярко!

Весело чай клокочет,

В доме, как в пекле, жарко…

Довольно! Хватит! Не буду!

Полночь… Гудят провода…

Гаснут огни повсюду.

Я знаю: сбывается чудо,

Да только вот не всегда…

Метелица, как медведица,

Косматая голова.

А сердцу все-таки верится

В несбыточные слова:

— Не ждал меня? Скажешь, дурочка?

Полночь гудит тревожная…

Где ты, моя Снегурочка,

Сказка моя невозможная?..

1964

Одно письмо

Как мало все же человеку надо!

Одно письмо. Всего-то лишь одно.

И нет уже дождя над мокрым садом,

И за окошком больше не темно…

Зажглись рябин веселые костры,

И все вокруг вишнево-золотое…

И больше нет ни нервов, ни хандры,

А есть лишь сердце радостно-хмельное!

И я теперь богаче, чем банкир.

Мне подарили птиц, рассвет и реку,

Тайгу и звезды, море и Памир.

Твое письмо, в котором целый мир.

Как много все же надо человеку!

1965

Я провожу тебя

О, как ты щебечешь весело,

И как хлопотлива ты:

Жакетку на стул повесила,

Взялась поливать цветы.

С мебели пыль смахнула,

Заварку нашла на окне

И, как бы вскользь, намекнула

На нежность свою ко мне.

Вся из тепла и света,

Ты улыбаешься мне.

А я от улыбки этой

В черном горю огне!

А я сижу и не знаю:

Зачем вот такая ты?

И просто сейчас страдаю

От этой твоей теплоты.

Как много ты произносишь

Сейчас торопливых слов!

То дразнишь, то будто просишь

Откликнуться на любовь.

Грозишься, словно кометой,

Сердцем мой дом спалить.

А мне от нежности этой

Волком хочется выть!

Ну, как ты не чувствуешь только

И как сама не поймешь,

Что нет здесь любви нисколько

И каждая фраза — ложь!

Хуже дурной напасти

Этот ненужный фарс.

Ведь нет же ни грамма счастья

В свиданье таком для нас.

И если сказать открыто,

Ты очень сейчас одна,

Ты попросту позабыта

И больше ему не нужна.

А чтобы не тяжко было,

Ты снова пришла ко мне,

Как лыжница, что решила

По старой пойти лыжне.

Как будто бы я любитель

Роли «чужая тень»,

Иль чей-нибудь заместитель,

Иль милый на черный день.

Но я не чудак. Я знаю:

Нельзя любить — не любя!

Напьемся-ка лучше чаю,

И я провожу тебя…

Сегодня красивый вечер:

Лунный свет с тишиной,

Звезды горят, как свечи,

И снег голубой, голубой…

В мире все повторяется:

И ночь, и метель в стекло.

Но счастье не возвращается

К тем, от кого ушло.

Всем светлым, что было меж нами,

Я как святым дорожу.

Давай же будем друзьями,

И я тебя провожу!

1965

* * *

Все как будто сделал славно я:

Кончил разом все сомнения.

Понял вдруг, что ты — не главная:

Не любовь, а увлечение.

Ты, я верю, не плохая,

Ни игры в тебе, ни зла,

Ничего не ожидая,

Все дарила, что могла.

Только счастье невозможно

Без клубящихся дорог,

Слишком было все несложно,

Слишком много было можно,

Но ни бурь и ни тревог…

Видно, в том была причина,

Что любовь не жгла огнем,

И была не ярким сном,

А простой, как та рябина

У тебя перед окном.

И ушел я в синий вечер,

Веря в дальнюю звезду.

В путь! В пути я счастье встречу,

Здесь — зачахну, пропаду.

Все как будто сделал правильно,

Кончил разом все сомнения:

Понял ведь, что мной оставлено

Не любовь, а увлечение.

Значит, скоро распахнется

Даль счастливых, новых дней.

Сердце песней захлебнется.

Годы мчат… Дорога вьется…

Только сердцу не поется,

Не поется, хоть убей!

Только холодно и тесно

Стало сердцу моему.

Все как будто сделал честно,

В чем же дело — не пойму!

Отчего сквозь километры,

Как в тумане голубом,

Я все чаще вижу дом,

Шторку, вздутую от ветра,

И рябину под окном?!

1965

Сердечная история

Сто раз решал он о любви своей

Сказать ей твердо. Все как на духу!

Но всякий раз, едва встречался с ней,

Краснел и нес сплошную чепуху.

Хотел сказать решительное слово,

Но, как на грех, мучительно мычал.

Невесть зачем цитировал Толстого

Или вдруг просто каменно молчал.

Вконец растратив мужество свое,

Шагал домой, подавлен и потерян,

И только с фотографией ее

Он был красноречив и откровенен.

Перед простым любительским портретом

Он смелым был, он был самим собой.

Он поверял ей думы и секреты,

Те, что не смел открыть перед живой.

В спортивной белой блузке возле сетки,

Прядь придержав рукой от ветерка,

Она стояла с теннисной ракеткой

И, улыбаясь, щурилась слегка.

А он смотрел, не в силах оторваться,

Шепча ей кучу самых нежных слов.

Потом вздыхал: — Тебе бы все смеяться,

А я тут пропадай через любовь!

Она была повсюду, как на грех:

Глаза… И смех — надменный и пьянящий.

Он и во сне все слышал этот смех

И клял себя за трусость даже спящий.

Но час настал. Высокий, гордый час!

Когда решил он, что скорей умрет,

Чем будет тряпкой. И на этот раз

Без ясного ответа не уйдет!

Средь городского шумного движенья

Он шел вперед походкою бойца,

Чтоб победить иль проиграть сраженье,

Но ни за что не дрогнуть до конца!

Однако то ли в чем-то просчитался,

То ли споткнулся где-то на ходу,

Но вновь краснел, и снова заикался,

И снова нес сплошную ерунду.

— Ну, вот и все! — Он вышел на бульвар,

Достал портрет любимой машинально,

Сел на скамейку и сказал печально:

— Вот и погиб «решительный удар»!

Тебе небось смешно, что я робею.

Скажи, моя красивая звезда: