Стихотворения - [42]

Княгиня вышла в тайный коридор,

Советнику терпенья не хватало

Спокойно ждать, чем разрешится спор,

И вот он по наружной галерее

К покоям князя поспешил скорее.

Он смотрит в щелку. Вдруг, приотворясь,

Дверь заскрипела в боковом приделе

Опочивальни. «Кто здесь?» – крикнул князь.

«Я», – женский голос отвечал. С постели

Литавор встал. Хоть слов отдельных связь

Порой терялась и слова слабели,

Поглощены камнями стен сырых,

Но Рымвид понял содержанье их.

Княгинин голос чаще раздавался.

Ее, сперва взволнованная, речь

К концу беседы тише стала течь,

А князь молчал и, мнилось, улыбался.

Он встал (поднять иль оттолкнуть жену?),

Когда она упала на колени,

И что-то через несколько мгновений

Промолвил с жаром. Больше тишину

Ничто не нарушало. Отворилась

Неслышно дверь. За ней княгиня скрылась,

И – снизошел ли князь к ее мольбе,

Она ль решила прекратить моленья

Княгиня удаляется к себе.

Ложится князь. Пройдет еще мгновенье,

Пред ним предстанут сонные виденья.

Советник, выйдя, увидал пажа:

Тот немцам что-то говорил с балкона;

И Рымвид замер, слух насторожа.

Хоть ветер, гнавший тучи с небосклона,

Ему ни слова разобрать не дал,

Значенье речи Рымвид разгадал:

Паж на ворота указал рукою.

Тевтон, взбешенный дерзостью такою,

В седло вскочил, крича: «Святым крестом

Клянусь тебе – сим знаком командора,

Когда бы только не был я послом,

Я б не стерпел подобного позора

И пролила бы кровь моя рука!

Властители с почетом не меня ли

У кесарских и папских врат встречали!

А здесь, в Литве, у твоего князька

Я под открытым небом жду ответа,

И паж велит мне убираться прочь!

Ни в чем языческая хитрость эта

Не может вам, отступники, помочь.

Вы с Витовтом договорились вместе

Оружье против нас оборотить,

Но Витовту секиры нашей мести

От ваших тощих шей не отвратить!

Так и скажи. Князь не поверит, – снова

Все повторю сначала слово в слово,

Не изменив ни буквы, потому

Что рыцарская клятва как молитва,

И мой клинок, чуть разразится битва,

То, что сказал я, подтвердит ему.

Для нас вы яму роете, но сами

Окажетесь еще сегодня в яме!

Я – Дитрих фон Книпроде, командор

Поклялся так. Эй, кнехты, марш за мною!»

И взвился конь. Пустеет княжий двор.

Три всадника летят во весь опор

Через пустое поле под луною.

Порой заблещут брони седоков,

Порой услышишь звяканье подков,

Коней раздастся ржание порою…

И в лунной мгле, среди глухих лесов,

Скрываются за дальнею горою.

«Спеши, посол! Чтоб этих гордых стен

Тебе до гроба не увидеть боле!

С улыбкой Рымвид вглядывался в поле:

За ночь одну – как много перемен!

Как благотворно женское влиянье!

Нет, не дается смертному познанье

Чужого сердца! Гневен и суров,

Князь не давал мне вымолвить двух слов,

У птицы взял бы крылья для полета,

Чтоб ринуться на Витовта, – но вот

Одна улыбка, нежной речи мед

И вмиг прошла к сражениям охота».

Забыл старик – остывшая душа,

Что молод князь, княгиня хороша.

В раздумье Рымвид подымает очи:

«Ужель в окне лампада не зажглась?

Но не желтеет огонек средь ночи…

И – снова на крыльцо: быть может, князь

Уже зовет? Ни звука. Часового

Он спрашивает, не было ли зова.

К дверям подходит – слышит, как во сне

Князь мерно дышит в полной тишине.

«Все, все смешалось ныне. Что за диво!

Я, право, ничего не разберу…

Вчера во власти гневного порыва

Велел мне князь войска собрать к утру

И спит еще, хоть близок час рассвета.

Он сам призвал врагов страны своей…

И вдруг приказ уехать без ответа

Послам принес паж госпожи моей!

Хотя не мог расслышать я ни слова,

Но ясен был мне княжеский ответ

Он говорил так резко и сурово…

Ужель она, не глядя на запрет,

Могла решиться на такое дело,

Лишь на свою надеясь красоту?

Но как бы ей, летящей слишком смело,

Не изменили крылья на лету!

Она была решительна и ране,

Но это – выше всяких ожиданий…»

Закончить мысли Рымвид не успел:

По лестнице прислужница сбегает

И с нею в левый замковый придел

Идти ему тихонько предлагает.

Княгиня вводит Рымвида в покой

И двери затворяет за собой.

«Советник добрый, дело наше худо,

Но прочь гони отчаяния тень!

Ушла надежда в эту ночь отсюда,

Ее вернет, быть может, новый день.

Терпение! Не выдадим ни словом

Своих тревог солдатам и дворовым,

Послов отправим с честью, чтобы князь.

Еще пылая местью и гневясь,

Не поспешил до времени с ответом:

Он будет сам раскаиваться в этом.

Не бойся! что бы ни произошло,

Не будет князю твоему во зло.

Он соберет войска в любое время,

Коль гнев его дотоле не пройдет.

Но – чтоб немедля вставить ногу в стремя

И столь поспешно двинуться в поход?..

Как? Даже дня он здесь не проведет!

Вчера Литавор снял кольчуги бремя,

Ужель ему сегодня в бой идти,

Не отдохнув от долгого пути?»

«Что слышу я, княгиня! Промедленья

Не может быть. Увы, ошиблась ты!

Кто за собой решился сжечь мосты,

Не станет ждать ни часа, ни мгновенья.

Но как твои советы принял князь?

Ты высказалась, – что же было дале?»

Она уже ответить собралась,

Но говорить Гражине помешали.

Шум во дворе: примчался верховой.

Едва дыша, вбегает паж в покой

С известьем от литовского дозора:

«На Лидском тракте взяли языка;

Тот показал, что подняты войска

Тевтонские по воле командора.

Уже из леса, как язык донес,

За ратью конной двинулась пехота,

А за пехотой тянется обоз.

Идут они, чтоб город взять с налета.

Скорей, скорей! Пока не грянул гром,