Стихотворения - [9]
Шрифт
Интервал
Милый город, больной и далекий,
И церквей православных звоны,
Мостовые в траве зеленой.
А потом морозные зимы,
Когда снег хрустит под ногами,
И в печурке дрова сырые
Не горят, а уныло тлеют…
Ничего, никогда не вернется:
Прошлое падает в вечность,
Точно камни падают в воду.
«Неву я помню при закате алом…»
Посвящается Н.О.
Неву я помню при закате алом,
Казалось, замерла, дрожит гроза.
Тогда, не знав тебя, в другом желала
Твои я ненасытные глаза…
Зима настала. Снег чужой и скудный,
Мелькнуло на чужбине Рождество.
Слагать стихи мне снова стало трудно.
И снова я в тебе люблю его,
Но губ твоих коснуться я не смею,
И прошлого я не смогу вернуть.
Бессонными ночами твое тело
И смуглую я ненавижу грудь.
На Литцензе
Посвящается Б. Н. Б.
Мне надоели умные слова,
Литературных вечеров томленье,
А Литцензе напомнит острова
И детские, далекие виденья.
Звенящий воздух и катанье с гор,
Игра в снежки и беготня без дела,
Сплетают в мыслях солнечный узор,
Наполнив свежестью морозной тело.
Как хорошо, что никого здесь нет,
Что все мертвящее проходит мимо,
И только глаз твоих весенний свет
В моей душе затеплится, любимый.
В воскресенье
Утро пахнет криком петушиным,
Мартовским и праздничным дождем.
Будто с Леонардовской картины,
Небо голубеет за окном.
И гуляют важные торговцы,
Наслаждаясь солнцем и весной,
Точно нарисованные овцы
С вывески соседней зеленной.
Вспоминаю долгие прогулки
Вдоль пустынной, тихой мостовой.
Изредка моторов голос гулкий
Прорезает воздух над Невой.
Хорошо слагать мне было песни
На граните старом у Невы,
Слушая церковный звон воскресный,
Да шуршанье легкое травы.
Я верна тебе и на чужбине,
Черноземная, родная Русь,
И твоих узорных, пестрых линий
Я стихами бережно коснусь.
Брату Сереже
Научи своей детской улыбкой,
Мелким золотом в карих глазах,
Выть напевной, веселой и гибкой
И не знать про мучительный страх.
И от рук твоих длинные тени
Пусть укажут свободный мне путь,
Чтоб смогла я без трудных сомнений,
В дали темные смело взглянуть.
И забыть про нежданную встречу
И случайно зажегшийся взгляд!
Мой кудрявый, ты спишь в этот вечер,
Кукла с мишкой в кровати лежат.
«Входить мне трудно в этот дом…»
Входить мне трудно в этот дом.
На лестнице боюсь я встречи
С его холодным двойником.
Не знаю, что ему отвечу!
А где-то прозвонило пять.
Перекрещусь и дверь открою
И загляну туда опять,
Где мне повеяло весною.
Знакомый запах табака,
Но стол стоит на новом месте
И улыбается слегка
Такой непрошенной невесте.
«Спасибо Господи за то
Недолгое, большое счастье!»
А в мыслях сумрачный простор
И в сердце слякоть и ненастье!!
«Спасибо Господи за день,
За то, что солнце греет землю!»
Шепчу, что сердцу биться лень
И ничему оно не внемлет.
Родине
I. «От родной оторвали земли…»
От родной оторвали земли,
Но без корня увянет росток!
Синей родины ночи и дни…
Замигали, мигали огни
И пропали в сыпучий песок!
От родной оторвали земли!
С продырявленным сердцем иду
Впереди: пустота, пустота!
Не щекочет уж ноздри навоз,
И не видно весенних берез,
Золотого не видно креста.
С продырявленным сердцем иду,
Но пою про тебя моя Русь!
Отпустите! Я снова вернусь
Твои раны стихами лизать,
Свою боль и тоску укачать.
Лю, Лю, лю! Баю-бай, укачать!
II. «В этой черной пещере любви…»
В этой черной пещере любви
Заблудилась в потемках душа!
Позови! Позови!
Я вернусь! Никого, только слезы мои
Все слова заглушат!
III. «К обреченным нельзя подходить!..»
К обреченным нельзя подходить!
Я из губ твоих муку пила,
И так радостно, радостно шла,
И не знала, что впереди Пустота!
Боже! Поверь.
У родного б креста
Помолиться теперь!
Даже зверь
Уходит в берлогу свою
И уносит залечивать боль!
А я только пою:
Родимая Русь
Позволь! Позволь
К тебе вернусь!!
Заклинание
Проснусь от дребезжанья двери
И снов оборванных сплетаю нить.
О только бы не думать и не верить,
Что цели нет и не для чего жить!
А солнце пробирается сквозь шторы,
Весенней синью манят небеса.
Ты мне сказал: творить мы будем скоро
Словами заклинанья, чудеса!
И на коленях я молю у Бога
Дать песням силу, чтоб вернуть назад
Твою любовь и тихий взгляд!
И снова станет радостной дорога!
Душа моя расплавилась в огне.
Ты не обидел и не сделал злого,
Ты только дал и все разрушил снова.
Упреков, жалоб слишком мало мне!
Сестре Леночке
С сестрой читаем книгу мы
Про «Лорда Фаунтлероя» вместе.
Как тихо, тихо, хорошо!
Часы пробьют в столовой глухо.
Я точно ухожу в себя
И детство кажется мне ближе.
С томленьем розовым в крови
Неведомое волновало,
А ночью окружали сны.
Я высоко летать умела
И падать в пропасть, глубоко.
Мне никогда уж не увидеть
Таких чудесных снова снов.
Молитва
Я песни собираю всюду,
В восходе солнца и в закате дня,
Но трудных дум я тоже не забуду!
Благослови же Господи меня!
Дай мне глубин и новых откровений
В ночной голубоватой тишине
И радости мучительных томлений,
Когда все тело плавится в огне.
И силы оторвать другого
От пропасти, в которую взглянул.
Дай Господи, чтобы сомнений гул
Он заглушил в моих напевах снова.
«Я устала искать и бороться…»
Я устала искать и бороться,
Мне не надо нездешних глубин…
Хорошо бы теперь у колодца
Посидеть подле старых осин.
До обеда накушавшись хлеба,
Из ржаной кисловатой муки,
Убежать бы в соседнее поле,
Долго, долго заглядывать в небо.
На широкой, на солнечной воле