Но чем то сердце будет здесь,
Которое любить умело
И с юных лет уже презрело
Своекорыстие и спесь?
Что будет око прозорливо,
Которое земли покров
Так обымало горделиво
И беги мерило миров?
Что будет череп головной.
Разнообразных дум обитель?..
Земля смешается с землей,
Истлит все время-истребитель!
Но скоро ли? Как для меня
Желателен конец дыханья!
Тлен благотворного огня
Сулит покой, конец страданья!
Но, други, в этот самый час,
Как кончу я мой путь печальный,
Быть может, трепет погребальный
Раздастся в сердце и у вас
Иль меж душами нет сношений
И чувство чувства не поймет?
Ненужный вам для наслаждений
Равно - живет иль не живет?
Ужель, себя
Одних любя,
Во мне лишь средство веселиться
Искали вы, и не скорбя,
Могли навек со мной проститься?
И крови глас
Ужели вас
Ко мне порой не призывает?
И дружбы жар в "прости" погас
И стону хохот отвечает?
Пусть так. Забытый и гонимый,
Я сохраню в груди своей
Любви запас неистощимый
Для жизни новой, после сей!
Вкушайте, сильные, покой,
Готовьте новые мученья:
Вы не удушите тюрьмой
Надежды сладкой воскресенья!
Бессмертие! В тебе одном
Одна несчастному отрада:
Покой - в забвеньи гробовом,
Во уповании - награда.
Здесь все, как сон, пройдет. Пождем
Призывный голос навевает.
Мы терпим, бремя мук несем.
Жизнь тихо теплится... и тает...
1827
УЗНИК
Не знаю, сколько долгих лет
Провел в гробу моей темницы...
Был гордый дух вольнее птицы.
Стремящей в небо свой полет.
Вчера, в четверг.
Мой ум померк,
Я к горлу гвоздь приставил ржавый.
Творец мольбы мои отверг
Вершись же смело, пир кровавый!
Не довелось:
Земная ось
Качнулась с силою чрезмерной.
Все затряслось,
И выпал гвоздь
Из длани слабой и неверной.
Качаюсь в каменном мешке
Дитя в уютной колыбели...
Смеюсь в неистовом весельи
И плачу в горестной тоске.
Час предрассветный. На исходе
Угарной ночи кошемар.
Нет, не погас душевный жар
Во мне. несчастном сумасброде!
Стихами пухнет голова,
Я отыскал свой гвоздь любимый
И на стене неумолимой
Пишу заветные слова:
"И слез и радости свидетель,
Тяжелый камень на пути.
Мой гроб и колыбель, прости:
Я слышу скрып могильных петель".
Но. нет же, нет!
К чему сей бред?
Еще мне жить, дождаться воли!
Десятки лет
И сотни бед
Мне суждены в земной юдоли...
Небес лазурь
Душевных бурь
Тщета затмила в день весенний.
Чела высокого не хмурь,
Мой падший гений!..
Падший гений...
Светлеет небо над Невой,
Авроры луч зажегся алый,
А где-то в камере глухой
Томится узник одичалый.
20 - 40-е годы
NON EXEGI MONUMENTUM
[Не воздвиг памятника (лат.). - Ред.]
Себе я не воздвиг литого монумента,
Который бы затмил великость пирамид;
Неясный облик мой изустная легенда
В народной памяти едва ли сохранит.
Но весь я не умру: неведомый потомок
В пыли минувшего разыщет стертый след
И скажет: "Жил поэт, чей голос был негромок,
А все дошел до нас сквозь толщу многих лет".
Узнают обо мне в России необъятной
Лишь те безумцы, чей мне сродствен странный дух.
Ни славой, ни молвой стоустой и превратной
Не отзовется вдруг прошелестевший слух.
О чем сей слух? О том, что, в сумрачной Сибири
Влача свой долгий век, я истину искал,
Что был я одинок, но счастлив в этом мире
И в дни душевных гроз стихи свои слагал.
О Муза! Не гордись тяжелым вдохновеньем
Вошедшего в твой храм угрюмого жреца:
Снискать не суждено его песнотвореньям
Вечнозеленый лавр для твоего венца.
1856
КОММЕНТАРИИ
Г. С. БАТЕНЬКОВ
ОДИЧАЛЫЙ. Ищу в бесчувственной стене отзыв подобного мне рода. Имеется в виду перестукивание узников в смежных камерах.
NON EXEGI MONUMENTUM. Обращаясь к теме 30-й оды Горация, которую разрабатывали Ломоносов, Державин, Пушкин, Батеньков строит свой "антипамятник", где привычным поэтическим формулам придается противоположный смысл.
