Стихотворения и поэмы - [47]

Шрифт
Интервал

Сам — име-нин-ник!
А генерал
Любит покушать
И вкусно
И тонко…
— Нету теленка?!
Черт бы побрал,
Завтра же
Сделать теленка!
— Ах, негодяи!
Подлые, ах!
(Ах, преподобный!
Ах, отче,
Ах, Сергий!) —
Сердится дама.
У дамы в ушах
Бьются
Холодные серьги.
Сердится дама…
А тетя — добра;
— Завтра —
Хоть двести,
Завтра —
Хоть триста!..—
Из генеральшиного бобра
Прямо на тетю
Сибирские искры.
От генеральши
На улицу — страх!..
В дребезгах
Снега,
В облаке
Пара
Даму в ротонде,
Даму в мехах
Дальше проносит
Седая Пара!
4
Утром проснулся,
На стеклах — сад.
Солнце,
Узоры
И всякие штуки.
Стой и любуйся!
А тетя — мусат [59]
Мне, понимаете,
В руки.
Дескать, мерзавец,
Всё дрыхнешь
Да ешь,
И никакого толку.
Чтоб ты сгорел!..
Поднимайся и режь
Для генеральши
Телку.
Глянул я,
Братцы мои,
На зарю:
Утро — богаче Креза!
— Лучше я, тетя,
И верно сгорю,
Чем буду
Телок
Резать.
Костя
И вовсе
Смотрел не туда.
Был мой приятель
Характером резок:
— Телку не стоит,
А тетку — да.
Тетку бы надо
Зарезать.
Тетку бы надо
Сегодня днем
Перевести на ладан…
Да ты не бойся:
Мы только пугнем.
— Брешешь!
— В натуре.
— Ну, ладно…
Ладно, я думаю,
Я тебе дам,
Я тебе приготовлю
Триста телят
Для бобровых дам!
Я тебе, тетя милая, дам
Господа
И торговлю…
………………………………..
……………………………….
………………………………..
Только мы — в двери,
А тетка:
— Осел! —
Думаю:
Надо старуху срезать.
— Я на минутку,
Я, тетя, пришел
Вас, между прочим,
Зарезать… —
Сразу заткнулась.
В поджилках — дрожь.
На руки смотрит.
А в правой — нож.
Кинулась к двери,
А Костя — в дверях.
Тоже с пером[60]
И ни слова.
Тетя как взглянет,
Как взвизгнет…
Трах!..
Трах…
И готова.
Ангелы тете
Открыли покой.
Ангелы приняли
Теткину душу.
Господи,
Упокой…
Семипудовую тушу!
Костя стоит
И — ничего.
Руки как руки.
Фигура — прямая.
А я стою
И ничего
Не понимаю.
Странное дело!
Тетке капут.
(Тетя моя умирала редко.)
А канарейки
В клетке
Поют!
Поют и прыгают
В клетке!
А над Иркутском,
С веселой руки
Тете покойной
Давая фору,
Солнце вовсю
Разливает желтки
По снеговому фарфору.
И седину
Отряхает сосна.
И ледяные осколки
Повсюду…
Это — весна!
Это весна
Зимнюю Бьет
Посуду!
Это — рыбалка,
Это — загар,
Значит — рыбалки, и утки, и чайки?!
— Костя, шестай!
Канай на базар!
Тетя, прощайте.
Нате рубаху,
Нате кровать,
Нате… торгуйте сами.
Лучше уж попросту
Воровать,
Чем воровать
С весами…
Солнце встречало.
На желобах
Тлеют сосульки…
Командую:
Сжечь их!
Как запылают,
Как вспыхнут
И — баххх!
По тротуару —
Жемчуг.
И поклонилась
Бродягам сосна.
И зазвенели
Стеклянные груды…
Это — весна!
Это весна
Зимнюю
Бьет
Посуду!
5
Дома — скандал!..
Но знакомый народ
Мать утешал высотой поднебесной
— Бог не без сердца!
Может, помрет,
А не помрет,
Так повесят…
Только один,
Один человек
С бледным лицом,
С голубыми глазами,
Слезы скрывая,
Не поднял век,
Горе скрывая,
Замер.
— Милая Леля,
Да и для нас
Счастье могло бы
Чуть-чуть покапать!
Но у тебя —
Кроме скромных глаз —
Есть еще…
Папа.
Дом трехэтажный
(Кроме коня,
Кроме пролетки на толстых
                                                 шинах!)…
Что трехэтажного
У меня,
Кроме матерщины?
Нет, не с тобой.
Да, не с тобой
Мне эту грустную пристань
Оставить!..
Мудро глядит
Горизонт голубой
 Над городской заставой.
— Ой, человек,
Человек молодой,
Что?
И куда?
И доколе?
И покачало седой бородой
Облако
Над раздольем.
Но ни о чем!
Но ни о ком
Этой единственной ночью
Над голубеющим
Колпаком,
Под золотым
Многоточьем!..
— Костя,
Ты чувствуешь:
Ни о ком
Этой единственной
Ночью.
Костя,
Ты понял:
Мы сами — Ралле
Фирма…
И без обманов.
(Если обломится!)
Но в феврале
Вдруг
Загремел Романов.
За Петербургом
Поднялся Урал.
Дальше и больше,
Больше и дальше.
И над Иркутском,
Как зверь, заорал
Сам губернатор!
Сам генерал!
Сам
Генерал генеральшин!
Брызги рванули из-под камней!
— …Вдрызг укатаю!
Немедленно взяться…
Сукин-просукин!
Доставить ко мне
Этого мерзавца!!
Тетку ухлопал?!
Подумать — стыд!..
Добрый архаровец,
Добрый!
У генерала — усы,
И блестит,
Как эполеты,
Бобрик.
Он задыхается,
Делая шаг,
Чтобы остановиться,
И эполеты прыгают,
Как
Две недобитые птицы.
И адъютант
К эполетам прижат,
Держится
За аксельбанты.
И аксельбанты
Хрустально дрожат
На голубом
Адъютанте.
И рикошетом
К дворцу,
От дворца
Мечутся полуживые
Городовые без конца,
Городовые,
Городовые!
И кафедральная скала
Гулом доносится дальним…
Слышим,
Залаяли колокола
Эхом
На кафедральном.
Видим:
Иконы подняв,
Как щиты,
Двинулся город-по главной…
— Господи… защити,
Не выдавай,
Православный!
«Не выдавай» —
И срываться в момент
(Дескать, догонит милость).
— Дуй!.. —
Заворачиваем:
Мент?!
Не обломилось!
Он появился,
Как из воды,
Вырос,
Как неземной:
— Вы — куды?
— Мы — туды.
— Вы — к кому?
— Мы — к нему.
— Значит, никуды?
— Ну ды.
— За-а-а мной!..
……………………………………
Белый дворец
Из больших камней.
Медные ручки:
Боязно взяться!..
 «Сукин-просукин…
Ко мне… мерзавца!»
На губернаторе
Синий сюртук.
По сюртуку —
Горизонт из медалей.
— Здравствуйте,
Здравствуйте, милый друг!
Давно, — говорит, —
Не видались.
Старый барон
Генерально суров.
Главное — глазки:
Не смотрит, а греет!
— Ну-с, — говорит, —
Ты — из жидов?
— Нет, — говорю, —
Из евреев.
Кровь ударяет
В затылок ему!
— Власть не приемлешь
С пеленок?! Сукин-просукин…
А знаешь,
Кому
Предназначался
Теленок?
Знаешь…
Так что же ты,
Спятил с ума?
Вместо теленка…
Кровавая шалость!
— Нет, — говорю,—
Она — сама,
Сама, — говорю, —
Догадалась.
Тут невозможно —
Гремя и трубя,
Рухнула каменоломня…
«Да я тебе-е-е… э!
Да я из тебя… а!»

Еще от автора Иосиф Павлович Уткин
О том, как бабка советский хворост уберегла

Стихотворение о бдительной бабке, которая помогла пограничникам задержать нарушителя советской границы.


Избранная лирика

В сборник вошли наиболее известные стихотворения Иосифа Павловича Уткина (1903–1944). Написанные поэтом в разные годы, они увлекают искренностью чувств лирического героя. В стихах — отражение судьбы поколения, ровесников XX века, и собственного жизненного пути.О чем бы ни писал поэт, его стихи отличаются искренностью, жизнелюбием, задушевностью. Через всю свою недолгую жизнь Иосиф Уткин пронес верность Родине и любимой женщине:Только вам я всем сердцем и внемлю,Только вами я счастлив и был:Лишь тебя и родимую землюЯ всем сердцем, ты знаешь, любил.


Повесть о рыжем Мотэле, господине инспекторе, раввине Исайе и комиссаре Блох

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)