Стихотворения и поэмы - [7]
(«Юность, где сладость твоя?..»)
Неувядаемой жемчужиной грузинской лирической поэзии прошлого века является небольшое стихотворение Ильи Чавчавадзе о смысле человеческого бытия, высшей красоте и радости жизни, долге человеческой личности:
(«Пустую жизнь без вдохновения…»)
Но магистральная идейно-тематическая линия поэзии Ильи Чавчавадзе определялась борьбой за освобождение угнетенного царизмом народа, за социальный прогресс. Достоинство Ильи Чавчавадзе как поэта заключается в том, что злободневные социальные идеи им глубоко прочувствованы и органически слиты со всей его душевной сущностью. Поэтому в его творениях мы имеем не сухую риторическую апологетику этих идей, а сложную систему их поэтического воплощения, облечения их в художественную форму, глубоко проникающую в сознание и сердце читателя.
О своих светлых общественных идеалах поэт говорит в стихах с взволнованной искренностью и подлинным поэтическим вдохновением:
(«С тех пор как я любви к тебе почувствовал волненье…»)
И действительно, на протяжении всей своей жизни поэт чутко прислушивался к биению пульса родной страны. Чувством самоотверженной преданности родине вдохновлены его исповедальные лирические монологи:
(«О перо мое, друг мой, — для дела живого…»)
Мужеством и бесстрашием в борьбе за счастье народа проникнуты стихи поэта, с большой глубиной выражающие духовный облик их лирического героя — пламенного патриота родины:
(«Пусть я умру, в душе боязни нет…»)
Поэзия Ильи Чавчавадзе никогда не уединялась в «башню из слоновой кости». Она всегда звучала для народа, будила сознание людей, воодушевляла их на благородные подвиги, возвышала нравственно, звала к грядущему.
С суровой правдивостью поэт рисовал картины беспросветной жизни своей порабощенной родины, порицал павших духом, утративших мужество и прославлял геройство и отвагу, благодаря которым народ отстоял на протяжении столетий свое национальное существование:
(«Грузинке-матери»)
Нередко поэт прибегает к приему контрастов, чтобы в наиболее ярких и действенных образах воспроизвести угнетенное состояние родины. На таком приеме построены два замечательных его стихотворения «Весна» и «Элегия», в которых поэт дает пленительные картины грузинской природы, с тем чтобы на их фоне и в противопоставлении им ярче показать картины суровой и мрачной жизни народа.
В стихотворении «Весна» («Лес расцветает нарядный…») конденсированно, двумя-тремя скупыми штрихами воссоздается картина весеннего пробуждения природы:
Создаваемое этим светлым весенним пейзажем радостное настроение неожиданно прерывается скорбным вопросом, обращенным к родине:
Аналогичным художественным приемом написана и «Элегия». Здесь поэт рисует величественную панораму спящей природы, лунной ночи. В мире воцарился покой и сон, лишь изредка нарушаемый стоном. И резким диссонансом этой очаровательной картине звучат слова лирического героя, отвергающие сон и бездействие и выражающие стремление народа к пробуждению:
В этом стихотворении на язык лирики переложена мысль, которая была высказана поэтом ранее в «Записках проезжего»: полный тревог и страданий день лучше покойного и мирного сна ночи. «Элегия» относится к тем образцам реалистической лирики, в которых картины природы органически сливаются с переживаниями лирического героя.
Ярослав Смеляков (1913–1972) — выдающийся советский поэт, лауреат Государственной премии СССР. Уже в ранних его произведениях «Баллада о числах» (1931), «Работа и любовь» (1932) проявились лучшие черты его дарования: искренность гражданского пафоса, жизнеутверждающая страстность, суровая сдержанность стиха.Высокохудожественное отображение волнующих страниц отечественной истории, глубокий интерес к теме труда, смелая постановка нравственных проблем придают поэтическому наследию Ярослава Смелякова непреходящую ценность.В настоящее издание включены наиболее значительные стихотворения и поэмы, созданные Я. Смеляковым на протяжении всей его творческой деятельности, а также избранные переводы из поэтов братских республик и зарубежных авторов.
В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.
В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.
Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)