Стихотворения и поэмы - [4]
Придавая большое значение изучению истории родной страны, Илья Чавчавадзе содействовал организации работы по собиранию и систематизации памятников старины, по созданию национального музея, по научной разработке проблем грузинской историографии. Осуществление всех этих мероприятий постоянно встречало противодействие «властей предержащих» и требовало от писателя неимоверных усилий, энергии и мужества.
Но, неустанно борясь против колонизаторской политики царизма, Илья Чавчавадзе вместе с тем воспитывал грузинский народ в духе братской любви к русскому народу и его великой культуре. Он высоко ценил представителей передовой русской литературы: Пушкина и Лермонтова, Гоголя и Некрасова, Толстого и Тургенева, Герцена и Белинского, Чернышевского и Добролюбова. Писатель всегда с искренней признательностью говорил о большом благотворном влиянии передовой русской литературы на развитие грузинской культуры. «Ясно, что русская литература оказала большое, руководящее влияние на путь нашего развития, оказала воздействие на то, что составляет пашу духовную силу, паше сознание, нашу мысль. Она оказала свое положительное влияние на наши чувства и устремления. Нет среди нас ни одного общественного и литературного деятеля, который не носил бы на себе следов воздействия русской литературы»,[4] — писал Чавчавадзе. Вооруженные прогрессивными идеями, грузинские шестидесятники выработали свою общественно-политическую программу, учитывавшую своеобразие грузинской действительности.
В 1899 году, в статье, посвященной столетию со дня вступления русских войск в Грузию, Илья Чавчавадзе писал: «С этого памятного дня Грузия обрела покой. Покровительство единоверного великого народа рассеяло вечный страх перед неумолимыми врагами. Успокоилась давно уже не ведавшая покоя усталая страна, отдохнула от разорений и опустошений, от вечных войн и борьбы. Исчез грозный блеск занесенного над страной и нашими семьями вражеского меча, исчезли полыхавшие пожары, в которых гибли дома и имущество наших предков, канули в вечность грабительские набеги, оставившие лишь страшные воспоминания. Наступило новое время, время покоя и безопасной жизни для обескровленной и распятой на кресте Грузии».[5]
Так ясно и убедительно выражал Илья Чавчавадзе чувства признательности и любви грузинского народа к своему великому северному соседу, с которым добровольно и навеки связала Грузия свою судьбу. В мировоззрении, в творчестве и деятельности Ильи Чавчавадзе нераздельно переплелись высокое интернациональное сознание и пламенные патриотические чувства, беззаветная мечта о возрождении порабощенной родины и освобождении ее от национального и социального гнета.
В поэме «Видение», в «Записках проезжего» и в лирических стихотворениях он с огромной любовью воспел родину и воплотил вольнолюбивые мечты своего народа. Поэт твердо верил, что народ поднимет со дна Базалетского озера колыбель, в которой, по преданию, лежал отрок — символ счастья и свободы народа:
(«Базалетское озеро»)
В народе видел Илья Чавчавадзе единственную силу, способную выковать свободу и счастье человечества. Поэтому и сетовал он на грузинских летописцев, больше писавших о царях и войнах, чем о деяниях народа — подлинного творца истории.
В поэме «Видение» поэт вдохновенно воспевал борьбу передового человечества за социальное обновление жизни, он выразил неколебимую уверенность в том, что идеи свободы и правды восторжествуют в мире:
В духе светлых социальных идеалов изображал Илья Чавчавадзе свою современность, писал о будущем. В шедевре сатирической прозы «Человек ли он?» писатель показал смертельную обреченность старого, реакционного мира. В повести «Рассказ нищего» и в поэме «Несколько картин, или Случай из жизни разбойника» он нарисовал замечательные образы мужественных сынов крестьянства, с оружием в руках восставших против озверелых господ-помещиков. В этих произведениях писатель воплотил идею крестьянской революции. Следует отметить, что слово «революция» в грузинской литературе впервые прозвучало со страниц «Записок проезжего» Ильи Чавчавадзе: «Да не испугает тебя слово революция, читатель! Революция есть начало успокоения!»[6] — писал он в этом своем знаменитом программном произведении. В своем беллетристическом шедевре «Отарова вдова» он показал, что и после пресловутой «крестьянской реформы» интересы дворянства и крестьянства остались по-прежнему непримиримыми. Следует отметить, что все свои произведения, разоблачающие уродство феодально-крепостнического строя, Илья Чавчавадзе опубликовал именно после крестьянской реформы. Следовательно, он считал необходимым продолжить борьбу против феодального правопорядка, по существу остававшегося в силе и после лживого, лицемерного «освобождения» крестьян.
Ярослав Смеляков (1913–1972) — выдающийся советский поэт, лауреат Государственной премии СССР. Уже в ранних его произведениях «Баллада о числах» (1931), «Работа и любовь» (1932) проявились лучшие черты его дарования: искренность гражданского пафоса, жизнеутверждающая страстность, суровая сдержанность стиха.Высокохудожественное отображение волнующих страниц отечественной истории, глубокий интерес к теме труда, смелая постановка нравственных проблем придают поэтическому наследию Ярослава Смелякова непреходящую ценность.В настоящее издание включены наиболее значительные стихотворения и поэмы, созданные Я. Смеляковым на протяжении всей его творческой деятельности, а также избранные переводы из поэтов братских республик и зарубежных авторов.
В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.
В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.
Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)